– Да мы в этих Штатах ни разу не были, – возразил Окуркин.

– Мы даже кока-колу не пьем. От нее, говорят, запоры бывают…

– Ну, насчет запоров, скорее всего, правда, – неожиданно согласился главный дунтосвинт. – Однако существуют и другие обвинения… Впрочем, все это не важно. На этом заседание заканчивается, а вам, разумеется, выносится самый страшный приговор – пожизненное пребывание в городском зоопарке на планете Квак. Без права переписки и пересмотра приговора. Приговор подписан всеми членами военного трибунала, в том числе лично мною – адмиралом Пинкваном.

– Вам не захватить нашу планету! Земляне будут сражаться! – в отчаянии закричал Леха, и они с Серегой начали скандировать:

– Когда мы едины – мы непобедимы! Когда мы едины-мы непобедимы!

– Ну полно, полно вам вякать, человеческие людишки, – с усмешкой произнес адмирал и сделал знак охранникам, чтобы те не били приговоренных. – Вы же мешаете нам расслабиться, у нас тут после заседания трибунала намечалась дискотечка, дунтосвинтские танцы и угощение из настоящих речных лягушечек… А вы нам: непобедимы, едины… Идемте, идемте, я покажу вам несметную силу флота Его Императорского Величества. Так сказать, последнее желание приговоренных…

По распоряжению адмирала Пинквана пленников выпустили из клетки и в сопровождении все тех же охранников повели в неизвестном направлении.

Адмирал Пинкван и несколько высших офицеров из его свиты шли следом, разговаривая на дунтосвинтском языке и не обращая на пленников внимания более, чем это было необходимо.

Закончились решетки, клетки, потом Серегу с Лехой загнали в лифт и подняли на несколько этажей.

Когда они вышли из лифта, адмирал Пинкван уже ждал их, окруженный своей живописной свитой.

– Итак, человеческие люди, я собираюсь показать вам наш флот – равных ему нет на много фундрюков вокруг. Пушки, трелокваны и квакмайзеры. Вы о таком оружии даже и не слыхивали…

– Не слыхивали, – согласился отзывчивый Леха. Пинкван даже вздрогнул от неожиданности.

– Ладно, бывшие супермены, милости просим… Адмирал указал на дверь, которую сейчас же распахнули перед необычными гостями двое охранников.

– Ухты! Как в планетарии… – сказал Окуркин, который так увлекся, что даже забыл про уготованную ему участь жрать ботву в дунтосвинтском зоопарке до конца своих дней.

– Это не планетарий, Леха. Это у них ставка Верховного Главнокомандующего… – сказал Серега.

– Совершенно справедливо! – подтвердил адмирал Пинкван, который слышал, о чем говорили пленники. – А теперь-все внимание на экран…

Серега и Леха послушно уставились в черноту, пока на экране не проявилось усыпанное звездами космическое пространство. Одно из звездных скоплений выглядело особенно ярким.

– Ну что вы видите? – адмирал продолжал выполнять функции гида.

– Безграничные просторы, – ответил Леха. – Даже не верится, что где-то могли зародиться всякие зверушки вроде вас.

– Вы не о том думаете… Лейтенант Тиликван, будьте добры – флот крупным планом, – обратился адмирал к единственному оператору, который сидел за огромной многоярусной вычислительной машиной.

– Слушаюсь, мой адмирал! – отозвался лейтенант, дернув от усердия гребнем.

Звездное скопление на черном экране стало стремительно приближаться, у Сереги и Лехи вырвалось дружное восхищенное «ух ты», когда светящиеся точки вдруг превратились в космические дредноуты, ощетинившиеся орудиями и ужасными эллипсоидами разрушительных квак-майзеров.

Корабли были расставлены в определенном порядке, однако где начиналась и где заканчивалась эта армада, видно не было.

– И что же, товарищ начальник, неужели все это хозяйство вы притащили, чтобы захватить наши речки и болота? – поинтересовался Окуркин.

– Да, – ответил самодовольный Пинкван. – Это сделано для того, чтобы земляне даже и не думали сопротивляться. Теперь вы поняли, на кого тянете, салаги?

– Теперь поняли.

– То-то… – Пинкван распрямился и посмотрел на своих подчиненных. – Ну, господа, думаю, теперь мы можем отдохнуть. Мы это заслужили, а эти варвары… – адмирал махнул рукой, – пусть посмотрят еще – не жалко. Мы потом еще поговорим с ними – интересно будет услышать, как в их глазах выглядим мы, высшие существа.

– Правильно, сэр!

– О да, мой адмирал, вы совершенно правы! – наперебой загомонили подчиненные.

– А теперь – танцы, господа офицеры! Танцы и охлажденные лягушки, первые дары нашей новоприобретенной колонии!

О чем кричали и радовались враги, Сергей и Леха не понимали, но догадывались.

А двое стоявших у дверей охранников и дежурный – лейтенант Тиликван, и догадывались, и понимали.

– Смотри, Лех, эти тоже слюни пускают – лягушек им охота, – заметил проницательный Тютюнин.

Лейтенант Тиликван действительно грустил и лениво пожевывал невкусную лягушку, вылепленную из вареной массы морских водорослей. Подобной дрянью на Кваке питались многие, чей чин не был достаточно высок.

– Эх, – вздохнул Окуркин. – Я сейчас в таких смятенных чувствах, что с удовольствием дернул бы какой-нибудь стоп-кран.

– Это тебе не поезд, здесь стоп-кранов не предусмотрено, – сказал Сергей, осматриваясь. – Даже не верится, что мы с тобой на космическом корабле.

– Ага, только не по своей воле. Теперь я верю про людей, которых тарелки похищали. И эта бандура, наверное, тоже тарелка… Эй, летеха, это тарелка или чего?

– Что-о-о? – протянул дежурный, и его гребень окрасился в сиреневый цвет.

– Я спрашиваю, этот корабль ваш, где мы находимся, это летающая тарелка или как?

– Ты еще супница скажи, придурок, – криво усмехнулся лейтенант. – Мы находимся на борту величайшего из кораблей. Это флагман, броненосец «Суперквак». На его изготовление ушло девятьсот тоннокилометров стали, два секстиллиона медных проводов и клепок разных без счету. Его команда съедает за день триста тонн соли и выпивает целый океан мочалового пива… Видели бы вы, сколько за одни сутки мы отгружаем фекалий, вы бы поразились, жалкие варвары.

– А мы и так, это самое… поразились… – Сергей ткнул Леху в бок. – Судя по всему, господин старший лейтенант, вы не последний офицер на этом судне, хотя начальство этого не понимает.

– Да, – поддакнул Леха. – Уж если кого мы, варвары, и будем считать высшим существом, то только господина лейтенанта.

Дежурный ничего не ответил, но сел ровнее, а цвет его гребня сменился с сиреневого на зеленоватый.

– Одного я не могу понять, почему целый ящик охлажденных лягушек оставили в коридоре? – громко спросил Серега, обращаясь к Окуркину.

– Этот тот, что за дверью? Его небось уже кто попало курочит – лучших лягушек выбирает…