— Это еще почему? Очень даже верный способ. Серьезно, мисси, если ты ни в чем не уверена, нельзя рисковать.

— Глупости, Грунтор.

— Нет, не глупости, — вмешался Акмед, молчавший большую часть вечера и внимательно слушавший аргументы, которые приводили друг другу Грунтор и Рапсодия. Он сидел так тихо, что Рапсодия порой забывала о его присутствии. — Глупо и смешно твое безумное желание восстановить мир, который ты потеряла. Твои родные погибли, Рапсодия, теперь мы твоя семья, Грунтор, Джо и я. Твой родной город тоже перестал существовать, ты живешь здесь, среди болгов. Король, которого чтили жители Острова, умер тысячу лет назад. Местные правители ему и в подметки не годятся. Целое поколение стерто с лица земли не из-за мелкого регионального конфликта. Те, кто приплыл сюда с Серендаира, были жалкими представителями нашей культуры. Они не заслуживают ни еще одного шанса, ни еще одного короля. А что касается Эши, почему ты хочешь воспроизвести свои прежние отношения с безумцем? Ты что, соскучилась по Майклу Ветру Смерти?

Рапсодия от удивления раскрыла рот.

— Что ты такое говоришь? — пролепетала она. — Эши ни разу не причинил мне зла, не сделал ничего, чтобы меня обидеть. За ним ведется охота, Акмед. Мне казалось, что уж ты-то должен испытывать к нему сочувствие. Часть его души является источником силы Ракшаса. Она попала в руки могущественного ф'дора. Рана, оставшаяся после того, как демон вырвал у него часть души, так и не зажила, и Эши испытывает невыразимую боль. Несмотря на это, он ни разу меня ни о чем не попросил, только чтобы мы стали союзниками. Как ты мог сравнить его с Майклом, который был ничтожеством, ублюдком и лжецом?

— Вот-вот. Именно с этой проблемой я и столкнулся, имея дело с намерьенами — со всеми, включая Эши. Они лжецы. На Серендаире мы по крайней мере знали, кто поклоняется богам зла, поскольку они не скрывали своих взглядов. Здесь же, в этом новом, извращенном мире, даже те, кто стоит на стороне добра, являются расчетливыми хитрецами, старающимися использовать других для достижения собственных целей. Вспомни, что устроили здесь «хорошие» Король и Королева, Гвиллиам и Энвин. А ты хочешь преподнести себя на тарелке с голубой каемочкой величайшему из лжецов.

Рапсодия поняла, что с нее достаточно.

— Если и так, это мой выбор. Я все-таки рискну и умру или останусь жить, приняв решение добровольно и с открытыми глазами.

— Ошибаешься. — Акмед поднялся на ноги, и по тому, как он двигался, Рапсодия поняла, что он рассердился. — Мы все можем погибнуть, не забывай, ты рискуешь не только собой, ты ставишь на кон наш нейтралитет и если сделаешь неправильную ставку, мы все проиграем.

Рапсодия посмотрела на него. Глаза Акмеда метали молнии, плечи напряглись от с трудом сдерживаемого гнева — она уже давно не видела его таким.

— Почему ты сердишься? Да, я хочу помочь Эши, но это вовсе не означает, что я предаю тебя или перестаю быть твоим другом.

— Это здесь ни при чем.

— Сомневаюсь. — Рапсодия встала и подошла к Акмеду. Стараясь справиться с рвущимся наружу возмущением, она уселась на стол напротив него. — Думаю, очень даже причем. Должна напомнить, что, помогая тебе добиться желаемого результата, я делала вещи, в правильности которых совсем не была уверена и к которым порой даже испытывала отвращение. Но я все равно шла за тобой, поскольку ты меня попросил и сказал, что поступаешь правильно. Я в тебя поверила. Почему я не могу верить в него?

— Потому что он играет с тобой в тайны, стремится получить информацию и ничего не дает взамен. Он тебе не доверяет. Ты ничего о нем не знаешь. А если он и есть ф'дор?

— Не думаю.

— Очень убедительно. Ты совершенно не разбираешься в людях. И мы не слишком верим в твою интуицию.

На глаза Рапсодии навернулись злые слезы.

— Как ты можешь такое говорить? Я люблю тебя и люблю Грунтора. Как ты думаешь, сколько людей — не болгов — в состоянии увидеть за вашей уродливой внешностью и поступками прекрасную душу?

— Нисколько. Потому что они, в отличие от тебя, правильно нас оценивают. Ты неверно понимала мотивы моего поведения с того самого момента, как мы встретились.

— Ты о чем? — Внутри у Рапсодии все похолодело. Акмед, набычившись, уперся руками в стол и так близко поднес к ней свое лицо, что Рапсодия была вынуждена смотреть в его побелевшие от злости глаза.

— Ты помнишь первые слова, которые я тебе сказал?

Рапсодия с трудом сглотнула.

— Да. Ты сказал: «Идем с нами, если хочешь жить».

— И ты поняла это так, что я тебя спасу, если ты пойдешь со мной?

— Да. И ты меня спас.

— Снова ошибка. — Фраза прозвучала как пощечина. — Возможно, мне следовало сказать по-другому. Отнесись к моим словам серьезно, Рапсодия. Вне зависимости от того, какие нас связали отношения после этого, вне зависимости от того, как я стал к тебе относиться, в тот момент я должен был сказать: «Идем с нами, или я тебя убью». Ты поняла? Ты слишком доверчива и готова видеть людей такими, какими тебе хочется — иными словами, добрыми, хорошими и благородными. В целом, они не такие. Ни я, ни Грунтор, и уж конечно ни Эши. Его душа находится в руках демона из старого мира — ты знаешь, что это означает?

— Нет.

— А я знаю. Ты забываешь, что я был рабом ф'дора. — Акмед с такой силой стукнул кулаками по столу, что она подскочила от неожиданности. — В отличие от тебя, я прекрасно понимаю, что испытывает Эши. — Мне известно, каково это, когда часть тебя попадает во власть демона. Ты сделаешь все что угодно, предашь своих самых близких друзей и родных только ради того, чтобы он не забрал остальное. Я не виню его, Рапсодия. Если бы на его месте оказался я, тебе точно так же не следовало бы мне доверять.

Я уже тебе говорил, что ф'дор может использовать свою жертву самыми разными способами. Чтобы верно ему служить, совершенно не обязательно быть вместилищем для его сути. Иногда демон внушает человеку какую-нибудь мысль, которая остается у него в сознании до тех пор, пока человек не выполнит его повеление. Иногда он полностью подчиняет себе тело, смотрит на мир глазами своей жертвы, отдает приказы, но не связывает с ним свой дух. Следовательно, всякий, кого мы встречаем в этих землях, подпадает под подозрение. Почему ты этого не понимаешь?

То, что ты продолжаешь приближать к себе окружающих и заботиться о сиротах, которые могли встретиться с чудовищем, ужасно. Фирболги и дети Стивена, скорее всего, чисты, но мы нашли Джо в Доме Памяти. Она была пленницей Ракшаса. Кто знает, может быть, она связана с ф'дором?

— Я знаю, — сказала Рапсодия, которую начало трясти. — Она не имеет к ф'дору никакого отношения. Ты забыл, Акмед, что он собирался принести в жертву ее и всех остальных детей, ему была нужна их кровь. Зачем ф'дору или Ракшасу тратить время, силы и свою жизненную сущность на то, чтобы захватить человека, которого они собирались убить?