Не знаю, заслуживала ли я всего этого, но я была этому рада.

Так чертовски рада.

Довольно вздохнув, когда Адам обнял меня, я наслаждалась его объятиями примерно секунду, а затем Элли вскрикнула от возмущения — ей не нравилось делиться своим папочкой.

Усмехнувшись, я отстранилась от Адама, а затем, погладив по головке, быстро поцеловала ее в щеку и прошептала ей на ухо имя, которое пришло ко мне в тот день, когда я родила ее: Драба. Это означало «оберег», и хотя я знала, что нам с Адамом не нужна дополнительная помощь, я решила, что всегда полезно иметь в запасе благословение и защиту будущее от самого себя.

Так, на всякий случай.

Элли залепетала, услышав свое имя, и я, улыбнувшись, дотронулась до ее вязаной шапочки, на создание которой ушло четыре года. Не потому, что на это потребовалось так много времени, но из-за жеста, стоящего за этим.

Моя мать, которая больше не была в тюрьме, никогда не пыталась сблизиться со мной, и узнав, что мы с Адамом вместе, старалась не контактировать со мной.

До Элли.

Пока я не дала дурацкое интервью в дурацком журнале, чтобы избавиться от дурацкой прессы.

Элли было сокращением от Аллегрии.

Имя моей бабушки.

Возможно, со временем она также получит прозвище Длинноногая и, хотя это, вероятно, доведет Адама до сердечного приступа, я была не против. Мне понравилась идея еще одной Легги, бродящей рядом со мной.

Мне также понравилась идея еще одной Винни. Я представила себе обеих старушек, сидящих на облаке.

— Где он? — спросила я, глядя на Адама.

— Его, как обычно, несет папа, — проворчал он и, обернувшись, посмотрел через плечо. Приподнявшись на цыпочки, я в толпе нашла взглядом Роберта.

Он шел к нам, бережно придерживая надетый на него синий слинг, и я улыбнулась ему, когда он показал мне два больших пальца. Оказавшись рядом с нами, Роберт поздравил меня, и я, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку, а затем уделила внимание своему сыну, прошептав ему на ухо его имя: Кхам. На моем языке это означало «солнце», и он светился каждый день, как будто являлся им.

Оба ребенка отреагировали на свои имена улыбками, как будто понимали, что я делюсь с ними секретом, секретом, который был только для нас до тех пор, пока они не решат рассказать его своему избранному партнеру.

Встретят ли они своих джило?

Придется ли им бороться за то, чтобы быть вместе, как это делали мы с Адамом? Я не была уверена, хочу ли этого для них, но я молилась о том, чтобы они были благословлены, как и мы, такой же чистой, такой же сильной любовью, которая могла пережить психопатов и годы страданий.

Теперь, когда вся моя семья была рядом со мной, моя вселенная стала полной, и я счастливо вздохнула, будучи более счастливой, чем когда находилась в воде.

Что действительно о чем-то говорило.

Конечно, всегда были тени, старающиеся все испортить. Мама по-прежнему была уверена, что мы с Адамом прокляты, несмотря на то что мы были вместе уже четыре года, и, хотя она любила детей, каждый раз, когда приходила, одаривала нас обреченным взглядом. Это расстраивало меня, поэтому я радовалась, что ее посещения были редкостью.

Анна после приговора Каина практически все время находилась в ступоре, поглощая «Валиум» в диких количествах, и никогда не выходила из дома. Честно говоря, меня это не слишком расстраивало. Сука. Наконец Адам рассказал мне все, — от того, как она заставила его жениться на Марии, угрожая лишить меня гранта на обучение, до того, как она часто шлепала и била его в детстве.

И хотя призрак Каина и смерть Марии до сих пор преследовали Фредди — ему все еще снились кошмары о том, как его украл из постели человек, похожий на его отца, но которого, как заявил Фредди, он не знал, — я понимала, что мы — именно то, что ему нужно. Нормальная семья.

— Не понимаю, как это возможно, что ты сейчас так же быстра, как и раньше, — недоверчиво пробормотал Роберт, подкачивая Винни, который начал кряхтеть. — Я имею в виду, у тебя дети. Ты стала старше.

— Мой отец очарователен, — сухо вставил Адам.

— Это дар, — фыркнув, пожала я плечами.

— Фредди, покажи мне медаль, — сказал Роберт, и мой сын подошел к нему, при этом держа руку на груди так, чтобы Роберт не мог видеть ее.

Оба, и дед, и внук, были неравнодушны к медалям, но к счастью, у меня было их достаточно для каждого.

Пока Фредди и Роберт препирались из-за моей новенькой медали, я повернулась к Адаму и увидела, что он наблюдает за мной. В его глазах, как всегда, горел жар. Но более того, в них была любовь, и нужда, и привязанность и… просто все.

Вселенная чувств в одном взгляде.

Мы прошли долгий путь до этого момента, и каждый день с тремя детьми, спортивной карьерой и фирмой по ремонту недвижимости был не совсем мирным, но мы заставили это работать и были счастливы.

— Что ты думаешь? — тихо спросил Адам. — Ты решила?

Я закусила губу, думая о воде и о том, каково это — участвовать в таких безумных и захватывающих вещах, как соревнования.

Мы обсуждали мой уход из спорта. Близнецы требовали много энергии, Фредди нравилось плаванье, как и его биологическому отцу — не то, чтобы он знал и когда-либо узнает, что Каин был его биологическим отцом, — и мы знали, что он, как я, захочет участвовать в соревнованиях, когда сможет. Жизнь была безумной, но…

Я смущенно посмотрела на него, и в его глазах появилось веселье.

— Ты должна мне пятьсот баксов.

— Не нужно так радоваться! — проворчала я, толкнув его в бок. Ничего особенного, но, черт возьми, по возмущенному крику Элли можно было подумать, что я спровоцировала землетрясение.

— Я совершенно определенно должен радоваться. Я знал, что ты не будешь готова…

— К чему? — потребовал ответа Роберт, прерывая наш спор.

— Тея думала, что, возможно, она будет готова уйти из спорта после Олимпиады, — ответил Адам, обняв меня за плечи и поцеловав в висок.

— Что? После такого выступления… — Роберт удивленно приподнял брови.

— Это большое давление, — пробормотала я, — и я бы хотела закончить на высоком уровне.

Но когда, окинув взглядом спорткомплекс, я посмотрела за окно и, увидев вдали Эйфелеву башню, поняла, что через пару месяцев мы отправимся вокруг земного шара на очередные соревнования… Я осознала, что не до конца готова к этому.

Мы обучали Фредди на дому, потому что не хотели, чтобы он был испорчен таким местом, как Роузмор, одной из лучших школ Бостона, а с учетом того, что близнецы были еще маленькими, это означало, что мы могли переезжать с места на место без особых проблем. Возможно, со временем мы найдем школы, которые подходят нашим детям и нашим потребностям, но все же здесь и сейчас?