Даниэль хмыкнул.

— Ты знаешь, я думаю, Торнвелу недолго осталось ректором быть. Все же открытое выступление преподавателя о том, что в учебном заведении нарушается порядок приема, царит взяточничество и так далее… на счастье попечительского совета дело не дошло до прессы, но кто знает, не проявят ли интерес соцслужбы… в общем, он, наверное, решил, что позволит себе этакую вольность напоследок.

— Гулять так гулять?

— Исключать, так исключать!..

...я была рада навсегда уехать из “Зеленых Гор” — еще как рада! Но все равно, когда за отъезжающей машиной закрылись ворота, а замок утонул в густоте леса, что-то защемило в груди.

Я уезжала отсюда, сжимая в руках коробку с моими рисунками и карандашами, поверх которых лежала личная рекомендация от мистера Рока для поступления на рунный факультет Королевской Академии.

Я стояла перед большим зеркалом и не была уверена до конца, что смотрю именно в зеркало.

Когда мы вернулись из Горок, Даниэль сказал, что мы просто обязаны все случившееся отпраздновать. Вечером мы идем в ресторан, и точка. И что он готов даже задавить свою мужскую гордость и сделать это за мой счет, раз я теперь состоятельная дама. На этой фразе он скорчил такую трагическую рожу, что я не выдержала и расхохоталась. И не стала говорить, что ресторан я и сама хотела ему предложить.

Я сходила за покупками. Сама! Я сходила в парикмахерскую. Сама! И даже сама попросила в отеле прислать мне кого-нибудь, кто может помочь с макияжем и прической.

И теперь вот.

В зеркале отражалась совершенно незнакомая девица. Серебристые волосы, собранные в небрежно-сложную прическу, бездонные, умело подчеркнутые глаза, сочные губы. Открытые плечи. Черное платье, по которому от малейшего движения рассыпались мелкие искры узора из блесток. Пышная модная юбка. И туфли на довольно высоком, но удивительно удобном каблуке.

Я прикусила губу, провела ладонями по платью, ощупывая гладкость ткани и шероховатость блесток. Девица в зеркале повторила и гримасу, и жест, подтверждая, что это — я.

Но поверить до конца все равно не получалось.

Раздался стук в дверь.

— Да, входи, — бросила я, с замиранием сердца, уверенная, что это Даниэль. Можно было просто выйти к нему в коридор, но выйти было страшно.

— Машину подали. Ты гото… — Лагранж стремительно вошел в номер и застыл, уставившись на меня, как на привидение.

Нет, не на привидение! Привидений с меня все же хватит!

Я снова прикусила губу, бессовестно сжевывая помаду, и сжала в кулаках юбку.

— Не слишком? — кажется, мой голос вместо того, чтобы звучать по-королевски небрежно, прозвучал как-то жалостно. Он такой красивый в этом костюме! Взрослый, элегантный… не хотелось смотреться рядом с ним разукрашенной куклой.

— Шутишь?! — Даниэль отмерз, приблизился ко мне в два шага. — Лали, ты прекрасна.

Он взял меня за руку, покружил.

— И это моя девушка! Ай, я красавчик! Нет, я конечно, знал, что я красавчик, но тут я прямо собственные рекорды бью...

Я по старой традиции, шутливо ткнула его кулаком и скорчила неприступную физиономию. Даниэль притянул меня, вжал в себя и… и, кажется, моя помада не доживет не то, что до конца ужина, но и до самого ужина!

— Господи, дай мне сил, — пробормотал Даниэль, щекотно чертя носом линию по шее и глубоко вдыхая легкий аромат духов, которые он же и подарил.

— Мы можем никуда не идти, — промурлыкала я, запуская пальцы в густые волосы.

— Хорошая попытка, мисс Хэмптон, — Лагранж стиснул меня напоследок и отстранился. — Но провалилась. Идем.

И он потянул меня к выходу. В дверях я обернулась напоследок, бросая последний взгляд в зеркало. И улыбнулась.

Да — это я.

Я люблю Королевскую Академию, а она любит меня —  что бы я ни задумала, чтобы я ни попробовала сделать в этих стенах, у меня всё получалось! Даже читать вводный курс по основам рунологии для студентов начальных курсов — уже год, как я его успешно веду, а они —  успешно сдают!

Но спецкурс рун для некромантов — это же совсем, совсем другое дело!

Есть же разница, кого учить —  вчерашних школьников, или состоявшихся специалистов, зачастую — существенно старше меня самой?

Зачем, ну вот зачем я согласилась? Зачем разрешила себя уговорить?

А всё Лагранж! Если бы эта мерзкая ехидна не подзуживала меня —  "Ты способна на большее, чем увлекать рунами начинашек! Бери спецкурс, никто не справится с этим лучше тебя!" —  то я бы отказалась, да и всё. И горя бы не знала!

Ладно. В конце концов, утешает уже то, что Академия —  не основной мой кусок хлеба. Я состоявшийся мастер рун и неплохой художник.  Если я провалюсь перед некросами, то просто уйду из преподавания и забуду этот позор!

Господи, ну зачем мне понадобилась эта ученая степень?

А опять во всем виноват Лагранж. Он вообще — причина и корень всех моих неприятностей (особенно тех, которым четыре и три года).

Он пару лет назад получил рыцарское звание за заслуги перед короной и общественно значимую деятельность в области магической правозащиты, и мне в ответ втемяшилось доказать, что я не хуже, и что я тогда научное получу!

Вот, получаю.

Паникой по нервной системе.

Потому что ученая степень невозможна без научной работы, публикаций и — тадам! —  преподавания.

И это возвращает нас к проблеме.

Зачем, господи, ну зачем я согласилась на спецкурс?!

Студенческий кафетерий в академии бурлил голосами —  что, впрочем, никак не мешало мне паниковать, глядя невидящим взглядом в план лекций.

Ладно. Перед смертью не надышишься.

Захлопнув папку с лекциями, я сунула его подмышку, и направилась к выходу.

Вот за какие грехи мне досталось это ядовитое наказание?

Обручальное кольцо на пальце ехидно подмигнуло камешком, напоминая о том, кто его надел.

Господи, за что?!

В общем, когда на меня налетела какая-то девица, вышибив из рук папку и отправив в полет по коридору разрозненные листы, я даже не удивилась, просто сочла это закономерным предзнаменованием катастрофы.

—  Оу! Извините!

Встрепанная брюнетка с дерзко-короткой стижкой присела, помогая мне собрать потерю —  и когда мы, в четыре руки управившись с задачей, столкнулись нос к носу, изумленно округлила глаза:

 —  Невидимка?.. Хэмптон, ты?

От растерянности я ее даже не поправила —  не так уж давно я ношу новую фамилию, чтобы успеть к ней привыкнуть — а вместо этого сама растерянно спросила: