— Молодец, что сумел сберечь меч и не потерял его в очередной раз. Береги его и впредь. Ты готов отправиться в путь?

Кайлара охватило необычное волнение. Ему действительно не терпелось сесть в седло. Энергия, переполнявшая тело после очередного возвращения к жизни, еще не иссякла.

— Ведь я не сплю? — обратился он к Дэви.

— Есть лишь один способ убедиться наверняка, — насмешливо поднял бровь Дэви.

— Какой?

— Ступай в лес и помочись, и если почувствуешь, что стало тепло и мокро, пора просыпаться.

Кайлар рассмеялся и последовал совету Дэви. Когда он вышел из леса, Дэви сидел, скрестив ноги, на земле, а перед ним был разложен обильный, хотя и холодный завтрак.

Кайлар набросился на еду с таким удовольствием, что удивился сам, но Дэви сохранял невозмутимый вид. Все происходящее вокруг по-прежнему казалось нереальным, и Кайлар не сводил удивленного взгляда с учителя.

Наконец иммурец не выдержал:

— Если ищешь во мне повадки, свойственные Дарзо, их становится все меньше. Я больше не жую чеснок и хочу как можно скорее избавиться от других привычек. В новом обличье нет никакого толку, если продолжаешь вести себя, как прежде. Я уже несколько раз прошел через это, и если тебе нужны доказательства, что я именно тот, за кого себя выдаю, можешь проверить сам.

— Есть вещи, которые Дарзо сообщил только мне и никому больше. У тебя было много имен, и все они непременно что-нибудь означали: например, Феррик Файрхарт — Огненное сердце, Гэлан Старфайр — Звездный огонь, Гротан Стилбендер — Сгибающий сталь. И у других наемных магов-убийц имена имели определенное значение. Взять хотя бы Хью Висельника или Резаного Врабля. Почему ты выбрал имя Дарзо Блинт? Какой-нибудь каламбур на древнем джеранском языке?

— Коварный вопрос! — рассмеялся Дэви. — Я никогда не говорил тебе, почему выбрал это имя. Но отвечу на твой вопрос. Вообще-то предполагалось, что меня будут звать Дарзо Флинт, то есть Кремень. Я напился, и кто-то назвал меня Блинтом, а мне было плевать, и я не стал его исправлять. Какой следующий вопрос?

— Ах ты, старый мерзавец. Флинт — совсем другое дело, — рассмеялся Кайлар, потом вдруг помрачнел. — Какова цена бессмертия?

— Каждая новая жизнь оплачивается жизнью того, кого ты любишь.

Как все просто. Если бы Дарзо сказал об этом до переворота, многое пошло бы по-другому. Разумеется, Дарзо хотел все ему объяснить в своем письме.

— Есть ли способ покончить с этим безумием? — спросил Кайлар.

— Покончить с бессмертием или убийством других людей?

— Одно из двух или и то и другое.

— Волк никогда не говорил, какой предел у бессмертия. Возможно, он и сам не знает. Я всегда старался избежать казни, которая полностью разрушает тело, например сожжение на костре или четвертование.

— А как же Кьюрох?

Дарзо пристально посмотрел на Кайлара и ответил:

— Роковой удар Кьюроха разобьет вдребезги магию бессмертия. Джорсин боялся пожирателя магии ка'кари и позаботился о том, чтобы оставался хотя бы один способ убить наделенного бессмертием.

У Кайлара возникло чувство, что он переместился во времени. Подумать только, он говорит с человеком, знавшим Джорсина Алкестеса! А Джорсин испытывал страх перед магией, которой обладает Кайлар.

— А можно ли не рассчитываться за бессмертие чужими жизнями? — спросил Кайлар.

— Думаешь, за семь столетий я не пытался это осуществить? Здесь действует очень сильная и трудная для понимания магия. Жизнь за жизнь. Волк может отсрочить смерть, но не остановить. Подобные вещи даже ему не под силу.

— А что, если убить меня Кьюрохом в тот промежуток времени, когда умираю я и человек, который должен погибнуть из-за меня? — предположил Кайлар.

По выражению лица Дарзо было ясно, что вопрос поставил его в тупик и он думает над ответом.

— Послушай, ты не представляешь, как выглядит Кьюрох…

— Ошибаешься. Я забросил его в лес Эзры.

— Что ты сделал?!

— Я заключил сделку с Волком, потому что до недавнего времени ничего не знал о твоем письме.

Дарзо в замешательстве потер руками виски.

— И что он тебе дал в обмен на самый мощный в мире артефакт?

— Он оживил меня быстрее, чем обычно, и вернул отрубленную руку.

Кайлар прекрасно помнил застывший взгляд Дарзо и сразу его узнал, несмотря на то что сейчас на него смотрели незнакомые миндалевидные глаза. Взгляд означал, что он размышляет о непроходимой глупости ученика.

— Будь добр, скажи, как ты умудрился добыть и потерять меч, за которым гоняется весь мир, да еще убить при этом короля-бога и королеву Сенарии, а также вытащить из Дыры человека и сделать его королем? — поинтересовался Дарзо.

— На все ушла неделя. Мечом владел Лантано Гаруваши, и я вызвал его на поединок.

— Он на самом деле такой искусный воин, как говорят?

— Гораздо лучше, особенно если учесть, что он не наделен талантом.

— Тогда непонятно, как тебе удалось его победить? — удивился Дарзо.

— Что ты хочешь этим сказать?! — возмутился Кайлар.

— Кайлар, ведь я сам тебя учил, и ты не относишься к числу лучших учеников. Возможно, со временем ты им и станешь. Так что или Гаруваши не так хорош, как о нем говорят, или тебе просто повезло, или ты смошенничал.

— Мне повезло, — признался Кайлар. — А что, дело и правда обстоит скверно? То есть я зря забросил Кьюрох в лес Эзры?

— Знаешь ли ты, кто такой Волк? — спросил Дарзо.

— Именно этот вопрос я и хотел тебе задать.

— Уместнее спросить, кем Волк был, потому что никто не знает, что он собой представляет сейчас.

— Хорошо. Так кем был Волк? — спросил Кайлар.

— При дворе Джорсина Алкестеса был маг с золотистыми глазами. Талантом и магической силой он лишь немногим уступал самому Джорсину. Однако Джорсину помимо магии приходилось обучаться военному искусству, умению руководить людьми и дипломатии, тогда как маг с золотистыми глазами всецело посвятил себя изучению магии и достиг небывалых высот. Он оказался настоящим гением, какие рождаются раз в тысячелетие. У мага было мало добродетелей, а друзей еще меньше, и весь мир сосредоточился для него на Джорсине. Во время войны он потерял все, что любил: Джорсина, книги по магии, единственного друга Орена Рейзина и невесту. Кроме того, маг лишился рассудка, и никто не знает, пришел ли он в себя. Он укрылся в лесу, где можно спокойно вынашивать и лелеять свою ненависть. Разумеется, лес назван его именем.

— Лес Эзры? — шепотом спросил Кайлар. — Значит, Волк — это Эзра?

— У Джорсина был близкий друг, который его предал, и звали его Ройгарис Урсуул.