— О господи!

— Во время войны Ройгарис сотворил из себя нечто невероятное. Мы назвали это существо Грабителем. Против этого создания магия бессильна, а оно само действует со скоростью мысли и убило тысячи таких, как мы. — Дарзо потер рукой щеку. — Я стал первым человеком, которому удалось его ранить, и в тех местах, где на лицо брызнула его кровь, остались следы. Меня не смогли исцелить с помощью магии. Во время последнего сражения Грабителя тяжело ранили, но Эзра не стал его добивать, а забрал в свой лес. Прошло пятьдесят лет, и там состоялась битва магических сил, и все живое в лесу погибло. То же самое происходит и сейчас. Кто бы ни зашел в лес Эзры, будь то животное, крал, маг или непорочная дева, живыми им оттуда не выйти. Там погибали целые армии с севера и юга. Как бы там ни было, Волк собирает артефакты в течение семи столетий и с каждой новой сделкой становится все сильнее.

— А что отдал ему ты? — спросил Кайлар, чувствуя, как все холодеет внутри.

— Пару ка'кари, но он хочет заполучить их все, а еще Кьюрох и Иурес.

— Что такое Иурес?

— Спутник Кьюроха, меч Власти и жезл Правосудия. Джорсин умер в тот день, когда закончили работу над Иуресом, и он так и не воспользовался жезлом. Никто не знает, что с ним потом стало.

— Чего добивается Волк?

— Не знаю. Видишь ли, Кайлар, мы имеем один ка'кари, и его сила вызывает священный трепет. А теперь представь архимага, владеющего всеми семью ка'кари да еще Кьюрохом и Иуресом в придачу. Даже если Волк — это Эзра, разве можно доверять безумцу, наделенному такой огромной властью? Окажись ты на его месте, нельзя доверять даже себе самому! А что, если Волк вовсе не Эзра, а Ройгарис?

— Значит, ты с ним боролся.

— Когда я отдал коричневый ка'кари, то понял, что сделал это зря, и разбросал остальные ка'кари по всему свету. Поверь, для него это не прихоть. За семь столетий Волку удалось добыть несколько ка'кари, а теперь у него есть еще и Кьюрох, а возможно, и Иурес. Он вполне может потратить еще лет сто на поиски остальных артефактов. И тебе, Кайлар, придется взвалить это бремя на свои плечи и не допустить, чтобы Волк завладел ими всеми.

— Возможно, он на нашей стороне.

— Расскажи это всем невинным людям, которых он убил.

— А что сказать тем, кого убил ты?

Дарзо некоторое время в задумчивости покусывал губу.

— Дело в том, что черный ка'кари не способен действовать в зеркальном отображении, и я не смогу рассмотреть свою душу, а ты — свою. Если хочешь, прямо сейчас поднеси его к глазам и вынеси приговор моей душе.

Кайлар не отважился последовать совету Дарзо, так как знал, что только во время переворота он отравил десятки людей. А всего на его совести были сотни и тысячи жизней. Кайлар понимал, что при виде такой огромной вины он может не сдержаться и убить Дарзо или попытаться это сделать. Выйти победителем из такого поединка ему не хотелось, особенно сейчас, когда стала известна цена каждого возвращения к жизни.

— Что же я должен предпринять против Волка? — обратился он к Дарзо.

— Пока ничего. Однако если вдруг услышишь, что гора Тендзи впервые за двести лет не извергает огонь или вихрь Тлаксини успокоился, нужно действовать как можно быстрее. Как я уже сказал, речь идет не о прихоти и не о кратковременной угрозе.

— Когда же этому наступит конец?

Дарзо скептически фыркнул и протянул руку к поясу, где обычно хранил мешочек с дольками чеснока. Опомнившись, он с раздражением скрипнул зубами.

— Возможно, пройдут столетия, а может быть, хватит и двадцати лет. Отдав ему Кьюрох, ты совершил большую ошибку.

— Мы можем победить?

— Мы? Знаешь, малыш, я ведь теперь стал смертным, и в моем распоряжении в лучшем случае лет тридцать или сорок. Так что у меня нет желания связываться с Волком. Можешь ли победить ты? Возможно. Он не будет жить вечно, так как его магия — всего лишь подражание нашей. То есть твоей.

— Он сделал один черный ка'кари, почему не сделать для себя еще один? — засомневался Кайлар.

— Сделал? Вовсе нет. Эзра его нашел и тщательно изучил, чтобы сделать другие ка'кари, но получились лишь ухудшенные копии оригинала.

— Ка'кари мне сказал…

— Позволь, я догадаюсь сам. Он сказал что-нибудь о своих «ограниченных умственных способностях». Знаешь, Кайлар, когда я появился на свет, ка'кари уже был древним артефактом. Он заговорил в таком тоне, только чтобы не напугать тебя до смерти. Теперь у тебя общие мозги с существом, могущество которого превращает тебя в карлика.

«Я бы не сказал, что мое могущество сводит на ноль твою силу».

— Передай от меня привет этому подлецу, — улыбнулся Дарзо.

«Я любил тебя больше, чем ты сам себя, Акелус».

— Тем не менее хочу предупредить: если ка'кари скажет, что надо действовать, сделай это немедленно, — проговорил Дарзо.

«Совершенно верно. Благодарю за поддержку».

Когда ка'кари заговорил с Кайларом в первый раз, то посоветовал ему нагнуться. Кайлар не послушался, и в следующее мгновение его грудь пронзила стрела.

— Подожди, ты так и не ответил на мой вопрос. Что, если меня убьет Кьюрох, прежде чем ка'кари отнимет жизнь у другого человека?

— Ты не понял, — возразил Дарзо. — Убивает не ка'кари, а мы сами. Тебе двадцать лет, а ты уже умирал пять или шесть раз. Ка'кари здесь ни при чем.

— Замечательно. Получается, я сам во всем виноват.

По лицу Дарзо пробежало раздражение, но он сдержался.

— Если ты погибнешь от Кьюроха, человек, которого ты любишь, возможно, останется в живых. Однако существует и другая вероятность, и тогда Кьюрох убьет всех, кого ты любишь. Мы имеем дело с дикой, не прирученной магией. Кьюрох означает «Разлучающий», и он не предназначен для мирных целей. Ты затеял скверную и очень опасную игру, малыш.

— Трудно сразу все это переварить, — вздохнул Кайлар.

— Тогда переваривай, пока будем в пути. А сейчас мы зря теряем время.

Они скакали верхом, пока не стемнело, потом устроили привал и вместе поужинали. За ужином обсуждались только вопросы, не представляющие особой важности. Кайлар поведал Дарзо обо всем, что произошло за время его отсутствия. Дарзо смеялся, иногда совсем невпопад, как будто вспоминал похожие случаи из своих жизней. Никогда прежде Кайлар не видел его таким веселым.

Дарзо рассказывал разные истории, и Кайлар с удивлением обнаружил, что рассказчик он великолепный.

— В одной из своих жизней я был бардом, — начал Дарзо. — Я решил этим заняться, чтобы потренировать память, которая всегда была неважной.

Некоторые рассказы Кайлар слышал от других бардов, но они отличались многими подробностями. Дарзо поведал о юном Алексане Благословенном, которого дизентерия сразила прямо в горах во время его первого похода. Бедняге пришлось срочно снимать доспехи и штаны и бежать в кусты, где его поджидала засада. Когда Дарзо рассказывал, как Алексан сражался с врагом, держа в одной руке меч, а другой поддерживая штаны, Кайлар катался по земле от хохота. Потом Алексан скатился с горы и упал в ущелье высотой несколько сот футов. Его нашли внизу, без единой царапины и без штанов, которые зацепились за дерево в десяти футах от дна ущелья и, замедлив падение, спасли Алексану жизнь.