– Где он сейчас?

– Да вроде на Москву двинул. Только что-то не появляется. Давно уже пора.

– Ничего, подождем.

– Да когда же это, в конце концов, кончится?

Трагическая мина на лице Ольги Алексеевны вызывала не сочувствие, а отвращение. Анна ничего такого не сделала. Просто каша убежала, слегка плиту запачкала. Она хотела вытереть, но свекровь опередила ее, смахнула овсяную пену тряпкой. И началось. «Когда все это кончится?»

Действительно, когда все это кончится? Сколько можно придираться к ней без всякого повода или из-за какой-то мелочи? «Мама, я правильно это делаю?» – «Я не знаю, как делать правильно, но все равно ты делаешь не так». Смешно? Может, и смешно. Но только не ей, Анне.

Третий год она замужем, а свекровь все успокоиться не может. Напротив, ей все больше неймется.

– Анна, я отдала тебе самое дорогое, что у меня есть! Я отдала тебе своего сына. А ты не ценишь этого, совсем не ценишь. – Наверное, Ольга Алексеевна думала, что Анна вытянется сейчас по стойке «смирно», а потом упадет перед ней на колени и начнет молить о прощении. – Ты издеваешься надо мной! Извини, но, судя по твоему поведению, я делаю вывод, что ты именно издеваешься надо мной! Да-да, ты издеваешься надо мной!

Свекровь перешла на визг.

– Да пошла ты! – грубость сама слетела с уст.

Видит бог, Анна не хотела этого. Но нервы вещь не железная.

– Что?! – взвилась Ольга Алексеевна.

– Что слышала.

Анна повернулась к ней спиной и вышла из крохотной кухни.

– Никакого воспитания! – неслось вслед. – У вас что, в милиции все такие?

Да, Анна работала в милиции. Что тут такого? Полтора года назад юридический факультет закончила, пошла в органы внутренних дел, лейтенанта получила. Сейчас сотрудник информационно-аналитического отдела ГУВД. Работа интересная. Целыми сутками пропадала бы на службе, только бы домой не приходить. Всю кровь выпила из нее свекровь. Но у нее муж. Олег парень хороший, умный, кандидатскую диссертацию защищает. И главное, любит ее. И она его любит. Поэтому и тянет ее в их маленькую комнатушку в двухкомнатной «распашонке».

Но сейчас она готова развестись с мужем. И все из-за проклятого быта. Жилья своего нет и не предвидится, зарплата маленькая, свекровь – вампир. Если бы у них была своя квартира! Она бы тогда чувствовала себя самым счастливым человеком на свете.

Анна набросила на себя пальто, впрыгнула в сапоги и вышла на улицу. Ольга Алексеевна что-то кричала ей вслед, но она ее не слышала.

В парке хорошо. Безмятежный покой снежного царства, легкий морозец приятно пощипывает щеки. И никого вокруг. Анна шла по утоптанному снегу длинной широкой аллеи и чувствовала, как нервное напряжение постепенно проходит. Она уже совсем успокоилась, когда сзади послышались шаги. Человек за спиной шел за ней не просто так – ей это подсказало чутье.

Анна остановилась и резко обернулась. Человек сзади также застыл на месте. Это мужчина. Приятная внешность, дорогая дубленка, норковая шапка. Он не внушал подозрения. И все же нужно быть настороже.

– Анна Евгеньевна Стогова? – обратился к ней мужчина.

– Да, я Стогова. А в чем, собственно, дело?

– У меня к вам очень важный разговор.

– Он касается моей службы?

– Совершенно верно.

– Тогда вынуждена вас разочаровать. Моя служба – запретная тема. Кстати, вы не представились.

– Суржа Иван Емельянович. Паспорт показать?

– Обойдемся без лишних формальностей. Извините, мне пора домой.

– Дома скучно, – усмехнулся Суржа. – И свекровь злая.

– Вам-то какое до этого дело?

Она не знала этого человека. Зато он, похоже, знал о ней немало.

– И зарплата у вас курам на смех. И квартиры не предвидится. А так хочется иметь свой собственный дом.

Как будто он мысли ее читает.

– Это вполне нормальное желание.

– Поэтому вы не вправе отказаться от одного очень выгодного для вас предложения.

– Если это связано с моей службой, вам лучше не продолжать.

– И все же я наберусь наглости. Я знаю, где и кем вы служите. К вам стекается информация о всех преступлениях и происшествиях, случившихся в Москве.

– Вы случайно не журналист? – перебила она его.

– Что-то в этом роде.

– Терпеть не могу журналистов. Они суют свой нос куда не надо и вечно все извращают. Извините, гражданин журналист, я ухожу.

– А хотите, я скажу, о чем вы сейчас думаете? – неожиданно предложил мужчина.

И, надо сказать, он заинтриговал ее.

– Скажите.

– Дайте мне вашу руку, – повелительно приказал он.

Рука ее сама потянулась к нему.

Он взял ее ладонь, внутренней стороной кверху. Она думала, что сейчас начнется сеанс хиромантии, гадание по линиям жизни. Но Суржа неожиданно достал из кармана пачку денег и вложил ей в руку.

Какое-то мгновение она ошарашенно смотрела на деньги. А потом бросила пачку ему в лицо.

– Вы негодяй! – гневно сузила она глаза.

– И он тоже, – Суржа кивком головы показал направо.

Анна посмотрела в ту сторону. И содрогнулась. Метрах в ста от них стоял мужчина с фотоаппаратом. Он зафиксировал момент передачи денег. Получалось, что она брала взятку.

Она хотела сказать собеседнику, что она о нем думает. Но от возмущения перехватило дыхание, и слова застряли в горле.

– Аня, ты ничего не бойся, – злорадствовал Суржа. – Мне много от тебя не нужно. Ты будешь передавать мне кое-какую информацию, только и всего.

– Вы меня на шантаж не возьмете. Завтра же пойду к своему начальству и объясню, как все было.

– Зачем вам это? Зачем вам терять двадцать тысяч долларов?

– Что?

– Вот здесь, – Суржа нагнулся и поднял с земли упавшую пачку денег, – десять тысяч долларов. Сейчас вы получите еще столько же. И это лишь начало. Каждый месяц вы будете получать по десять тысяч долларов. Скоро у вас будет своя квартира, машина. У вас больше не будет проблем...

Двадцать тысяч долларов сейчас в виде аванса. И десять тысяч в месяц. Кто там говорил, что бытие определяет сознание?

Суржа говорил – Анна слушала и не перебивала его. Оказывается, ему нужны данные о столичных преступных группировках. Особенно его интересовали мелкие банды. Если постараться, то можно собрать вполне исчерпывающую информацию. И получить за это двадцать тысяч долларов.