Мишка старше его, Валентина, на три года. В восемьдесят втором ушел в армию, а вернулся моральным калекой. Так называемый афганский синдром. Два года воевал он с «духами» на чужой земле. А когда вернулся, продолжал воевать с ними на земле родной. Все, кто пороха не нюхал, – враги. Весь мир возненавидел. На Арине женился, так она у него уже через полгода «духом» стала. Как нажрется, так по квартире гоняет, все ногой под копчик поддеть норовит. Бедная баба, как она его терпит? С годами Мишка успокоился. Буянить перестал, жену больше не колотил. Жизнь вроде налаживаться начала. Да только водка помешала. Все чаще за воротник закладывать стал, пока совсем не спился. А теперь вот из дому ушел, бомжацкой романтики захотелось.

Делать нечего, надо ехать в Пермь выручать брата. Один он у него на всем белом свете остался. Отец еще десять лет назад насмерть кипятком на заводе обварился. Мать совсем недавно преставилась. А родственники все уже давно словно чужие.

На следующий день после этого разговора Валентин вылетел в Пермь. Правда, прежде ему пришлось объяснить ситуацию хозяину. Да, у него появился хозяин, и он прекрасно это осознавал. Шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству. А за это на скамью подсудимых. К высшей мере его не приговорят – отменена смертная казнь. Но никто не отменял казнь по приговору бандитского суда. В тюрьме его кокнут в пять секунд, и никому ничего за это не будет.

В грязном мятом пиджаке, в стоячих штанах и дырявых ботинках Мирон шел по улицам ночного города. За ним плелись Хомяк и Берт. У этих видок не лучше. И воняет от них, хоть нос закладывай.

На этот раз он и его пацаны оказались в Перми. Месяц в тульских лесах отсиживались, а затем в Ялту двинули. Крым теперь территория суверенного, мать его, государства. Но для Скорпиона границ не существует. Два месяца балдели под Ялтой. Там их никто не искал, портретов на стендах не развешивал. Паспортный режим соблюдался абы как. Пару раз менты тревожили их с проверкой, но больше для понта, чем для дела. Для местных они были состоятельными бизнесменами, прикатившими на курорт из России. Ну, пришлось им телок на халяву подогнать, магарыч поставить, чтобы отвязались. Деньгами давать нельзя – могут подумать, что напрямую откупаются, а это неприятные моменты.

Из Крыма больше месяца окольными путями до Перми добирались. Нужен им этот город. Здесь уникальная клиника, где делают пластические операции. Вся уникальность в ее удаленности от города и немногочисленном медперсонале. Как раз то, что нужно.

Но прежде чем под хирурга ложиться, нужно ксивами обзавестись. И не липовыми, а самыми что ни на есть настоящими.

План Мирона был прост до безобразия. Каждый из его команды должен найти себе двойника. Идеальная внешняя схожесть вовсе не обязательна. Достаточно приблизительной. Важнейшие критерии отбора – наличие паспорта и отсутствие родственников.

Жмых предложил самый идеальный вариант. Бомжи. Этого дерьма по пути они встречали немало. Кое-кто при полном комплекте документов. Мыло, Купон, Вист, Жмых и Квинт еще до Перми нашли вполне подходящие экземпляры. Теперь они при ксивах, а их двойники надежно упрятаны в земле. А искать их никто не кинется. Осталось найти паспортных доноров для Хомяка, Берта и самого Мирона.

Весь фокус будет состоять в том, что фотографии в ксивах останутся нетронутыми. Зато под ножом хирурга изменятся их собственные портреты. Под оригинал в паспорте их подгонят. И хрен кто когда дознается, кто они все есть на самом деле.

Сентябрь месяц, еще не холодно. Бомжи еще не прятались по подвалам, ночью спали под открытым небом в непроходимых закоулках города. В одно такое местечко и свернул Мирон, сзади – Хомяк и Берт.

Возле костра на двух матрацах сидели четыре бомжа: старик с гнилыми ушами, два мужика с потухшими глазами и баба, на которую ни в жизнь не встанет ни при каком раскладе. Непрошеных гостей бомжи встретили настороженно.

– Чо, в натуре, зенки выкатила? – гаркнул на бабу Хомяк. – Бухло, мыша, выкатывай.

– Кто бы самой выкатил, – едва внятно пробурчала она.

– А ты чо, борзой, да? – Глаза одного бомжа налились кровью. – Да я в Афгане таких, как ты!..

Он медленно поднялся и, пьяно шатаясь, начал рвать на груди рубаху. Смотрите, мол, какой я крутой.

– Да заткнись ты, герой сраный! – окатил его презрительным взглядом Берт.

Он вытащил из-за пазухи литровую бутылку водки, бросил ее на засаленную скатерку, где лежали мятые помидоры, огрызок огурца и арбузные корки. Ну и, конечно же, один стакан на всех.

– Боги явились! – вознес кверху руки старик.

– Забухаем, черти? – с ухмылкой спросил Хомяк, усаживаясь на грязный матрац.

Он уже присмотрел себе мужика, который за все это время не проронил ни слова. Что-то у того с ним общее имеется. Осталось узнать, есть ли у него паспорт.

Первым выпил старик, вторым «герой Афгана», третьим кандидат в «двойники», ну и под конец баба. Из жадности они тяпнули по полному стакану. Второго раза ведь может и не быть.

Мирон также не прочь накатить на грудь. Но эту водку пить нельзя – с секретом она.

Первым отключился старик, за ним все остальные из бомжацкого квартета.

Хомяк мигом подсел к мужику, начал шарить по его карманам.

– Есть! – обрадовался он, доставая «серпастый, молоткастый».

Паспорт на удивление в приличном состоянии. Бомж его в специальном пластмассовом пенале хранил.

– Дергаем, – сказал Мирон, поднимаясь.

Хомяк и Берт подхватили бомжа под руки, оторвали от земли.

– Что вы делаете? – послышался вдруг чей-то тонкий голос.

Мирон обернулся. Шагах в пяти от него стоял чувак в цивильном костюмчике с галстучком. Аккуратный, чистый, наглаженный, на бомжа и близко не тянет. Высокий, худощавый, черные волосы, одного с ним возраста. Какая удача! Мирон запросто может стать ему братом-близнецом.

Чувак был один. А высокомерия во взгляде, как будто он супермен какой-то. Ну да, бомжи типа не люди, одной левой он их всех.

– Хавло защелкни! – делая к нему шаг, рыкнул Мирон.

– Стоять! – Чувак кинул руку под пиджак и вынул «дуру». – Всех положу, бичье!

– Чо тебе надо? – укладывая своего «двойника» обратно на землю, спросил Хомяк.

– Брата я своего ищу. Здесь он должен быть.

– А ты посмотри.

Чувак обогнул Мирона, подошел к костру.

– Вот он, Мишка, – наклонился чувак над жертвой Афгана.

И тут же Берт со всей силы саданул его рукой по горбу. Чувак слетел с копыт.

– Ксива есть, глянь? – велел Берту Мирон, когда чувак ушел в полную отключку.

Документы были при нем. Паспорт с московской пропиской, водительские права и даже разрешение на ношение оружия. Пистолет боевой, системы «макаров».