Неожиданно снова послышались тихие шаги. На сей раз со стороны «Втулки».

Старясь не выдавать себя слишком громким дыханием, я, чувствуя себя беззащитным и выставленным напоказ, снова прижался к кирпичной стене между двумя закрытыми лавками. Надеяться приходилось лишь на щит невидимости — нож на поясе вряд ли сможет помочь против обнаженных мечей.

Вторая пара наемников прошла совсем рядом. Едва они удалились на несколько шагов, я бочком осторожно заскользил в сторону мастерской Дестрина.

«...исчез... »

«...вышел из таверны. Я видел...»

«...как сквозь землю...»

«...зашел в какой-нибудь дом...»

Предоставив убийцам строить догадки, я тихонько удалился к дому Дестрина.

Начал я с того, что задал корму, а потом немного почистил Гэрлока щеткой — чтобы и его успокоить, и самому подумать. Потом, волей-неволей, пришлось взяться за лопату и ведро.

В мастерскую я вернулся поздно и застал Бострика расстилавшим свою постель.

— Ну как посидели? — спросил я, отмывая руки в тазике.

— Замечательно. Только вот ребята говорят, что ты здесь не задержишься. Будто бы ты из тех малых, которых тянет к странствиям. Это правда?

За столом Бострик явно не ограничился одним пивом, иначе ни за что не посмел бы обратиться ко мне с таким вопросом. Да и еще без обычной нарочитой почтительности.

— Может и так, — отозвался я, пожав плечами. — Ложись спать.

Он лег. Я тоже, но заснуть мне не давали мысли об убийцах. У меня не было сомнений в том, что Джирл на их счет каким-то образом осведомлен. Но знать о головорезах — это одно, а подослать их самому — совсем другое. Мечи этих людей воспринимались чувствами одинаково, а это наводило на мысль, что они — из числа людей префекта.

Похоже, моей спокойной жизни в Фенарде пришел конец. Правда, пока никто не выступал против меня открыто, но это только вопрос времени. К тому же теперь мне придется остерегаться убийц.

Спалось мне той ночью плохо, хотя я и навел всюду, где мог, охранные чары. Мучаясь бессонницей, я встал и перетряхнул свой узкий матрас, обдумывая при этом известные факты. Буквы «Дж.» на налоговом уведомлении наверняка означали «Джирл». Этот малый не испытывал ко мне дружеских чувств, и он, как выяснилось в таверне, состоял при префекте кем-то вроде советника.

Потом, усугубляя мою тревогу, в ночи прокатился громовой раскат. Это был не естественный гром, исходящий из громовых туч, и не рукотворный, вроде порохового взрыва. Хуже того, он не являлся и звуковой иллюзией, какими Мастера хаоса наводят страх на невежественных людей. Такой гром мне доводилось слышать лишь однажды, когда холодная буря пыталась погубить меня на равнинах Кертиса.

В результате всего этого я ворочался и потел, в то время как за занавеской громко храпел Бострик.

Правда, в конце концов сон сморил меня. Спал я без ясных сновидений, а коли они и были, то мне не запомнились. Что, возможно, и к лучшему, потому как пробудился я перед самым рассветом. Весь в поту, хотя ночь выдалась прохладной.

Сбегав в находившуюся на дворе кабинку и умывшись холодной водой, я почувствовал, как понемногу становлюсь человеком. Ну а принесенные Дейрдре фрукты и печенье способствовали этому в еще большей степени. Конечно, можно было бы поесть и наверху, за столом, но по утрам я предпочитал перекусить на скорую руку и пораньше приступить к работе. Особенно в хорошую погоду.

— Ну почему... почему мне выпало стать учеником человека, который любит вскакивать спозаранку? — ныл Бострик. Выглядел он чуток хуже, чем обычно, однако такие жалобы давно уже превратились в нечто вроде утреннего ритуала.

— Все только о тебе и толкуют, — заметил он, когда мы взялись за работу.

— Да? — рассеянно отозвался я, сверяя заготовку комода с чертежом.

— Ага. Джирл считает, что ты явился с Отшельничьего...

Я проглотил холодный комок и промолчал.

— А Дерил думает, будто ты хочешь прибрать к рукам Дейрдре и лавку, а вот Гриззард не видит в тебе ничего особенного и удивляется, что это все так на твой счет раскудахтались.

Пожав плечами, я допил сок и отставил кружку.

— А еще Джирл сказал Дерилу, что с этими стульями, ну теми, которые мы смастерили для субпрефекта, еще возникнут проблемы... но какие да почему — так и не растолковал.

Сначала я просто не понял, о чем речь. Что за проблемы могут возникнуть со стульями? А потом, вспомнив, как реагирует на хаос мой посох, поежился. Упрочивая и без того сильное гармоническое начало черного дуба, я опять, как всегда, не подумал о возможных последствиях.

— Эй, ты в порядке?

Я мотнул головой:

— Все нормально, просто забыл кое-что и только сейчас вспомнил...

Хотя сундук для приданого Далты был давно готов, я откладывал встречу с Бреттелем. Во-первых, мы были многим обязаны лесопильщику и я не собирался торопить его с оплатой заказа, а во-вторых, серьезный разговор казался мне преждевременным в силу недостаточной подготовленности Бострика. Но теперь, когда меня на каждом углу могут подстерегать убийцы...

Несмотря на то что никто, кроме Джирла, не выказывал по отношению ко мне открытой неприязни, я чуть ли не физически ощущал поднявшуюся против меня мощную, враждебную силу, природу которой не мог определить.

Конец лета выдался засушливым и жарким. Травы вокруг Фенарда жухли, а в самом городе просто нечем было дышать.

Дестрин все еще пытался работать, но вызванные приступами кашля перерывы на отдых делались все длиннее. Теперь он уже не бледнел, когда кашлял. Мертвенная бледность просто не сходила с его лица.

— Пусть Бострик закончит, — предложил я, когда он, склонившись над скамьей, в очередной раз схватился за грудь.

— Я только что спустился, — возразил он. — Ты что же, хочешь вообще выставить меня из мастерской? Это моя мастерская, я здесь хозяин, и никакой чужак не будет указывать мне, что да как делать... — сердитую тираду оборвал новый приступ.

— Выставлять я тебя никуда не собираюсь. У тебя есть Бострик, и он здесь для того, чтобы тебе помогать. Я стараюсь научить его, чему могу, но какой из него выйдет помощник, если ты и впредь будешь пытаться делать все самостоятельно?

Произнося эту фразу, я слегка подправил разлаженный внутренний порядок его организма, но лишь чуть-чуть. Дестрин был настолько слаб и уязвим, что любое серьезное воздействие могло оказаться для него еще опаснее кашля,

— Папа, отдохни... — поддержала меня Дейрдре. Всякий раз, когда она заговаривала с отцом, ее голос, за которым таилась внутренняя боль, звучал мягко, но весьма настойчиво.

— Все вы... заодно. Только и думаете... как от меня отделаться.