Но осадочек, как говорится, остался. Очень, очень занятная оказалась тварюшка. Попытка облепить её астральными торчками и подсадить на дурь оказалась совершенно провальной. Потеряв несколько сотен торчков за очень короткий промежуток времени, я вынужден был признать и этот путь тупиковым.

Поскольку пока у меня не было каких-то вопросов, для решения которых требовались "тайны древних", осаду неберущегося объекта я продолжал в фоновом режиме, пробуя проверять самые разные гипотезы. Сложность была в том, что здесь приходилось всё делать самому и не приближаться к стражу ближе, чем на тридцать шагов. Постепенно взлом обороны стража стал для меня самой главной проблемой, занимавшей всё моё сознание большую часть времени. Просто потому, что это было интересно! Ещё в прошлой жизни я заметил, что ничто не дарило мне такое ощущение наслаждение, как долгая работа по решению "нерешаемой" проблемы. Если такая попадалось, то рано или поздно мир вокруг меня исчезал, оставалась только интересная задача. Что бывает после того, как вдруг после нескольких дней или недель в голове наконец складывается схема решения, объяснить тому, кто этого ни разу не переживал — невозможно. Вероятно, что-то подобное переживают наркоманы, вколов себе дозу. Но тут награду дарит сам организм и это не во вред, а только на пользу. Поскольку тянет искать новые творческие задачки посложнее и решать их, чтоб снова пережить это состояние двойной эйфории: и физической, и интеллектуальной!

Когда у меня появилась новая гипотеза, я вдруг всем нутром понял: "сработает!". Из состояния вне тела перехожу в осознанный сон и уже во сне перемещаюсь к хранилищу. Чтоб удобно было творить запланированные непотребства у меня прямо около стража во сне стоит столб высотой всё в те же недоступные ему тридцать метров. Запорхнув на вершину, начинаю в мегафон ласково со стражем разговаривать. На него мои дружелюбные речи действуют, как летящие вишнёвые косточки на соседского цепного кабысдоха, охраняемый которым сад вы сейчас объедаете. Ну так ничего другого и не ожидалось. Я тут совсем не для того, чтоб действовать уговорами.

Пока он внизу скачет, щёлкает челюстями и кидается тёмно-огненными плетениями, я рассматриваю его в аурном зрении, пытаясь прочувствовать его состояние. "Что же ты маленький, такой злобненький? Чем бы тебя, крошечку зубастенькую порадовать?" — приблизительно так я разговариваю с его перворунами. Разговаривать с перворунами, на первый взгляд, занятие не сильно более умное, чем шептаться с поленом. Но это только для тех, кто не умеет. Я, например, уже через несколько минут своего бредового бормотания проникся таким искренним сочувствием к бедолаге, который остро переживал невозможность меня достать и пожевать, что следующий шаг стал более чем очевиден.

Мысленно прикинул, чем бы стражу так удружить, чтоб он разом подобрел, захотел водить хороводы, вышивать крестиком и быть зайчиком на новогодней ёлке? Наверняка ему тут так одиноко, ни тебе сладостей, ни развлечений. Пока так размышлял, словил кураж, и принялся импровизировать: представил бочку самого вкусного варенья. Какое самое-самое вкусное? В моей картине мира — айвовое. Кто его не пробовал, то не поймёт, но кто пробовал со мной наверняка согласится. Страж, когда на него обрушился сладкий вереньепад, довольно заурчал. Не удержался и посмотрел на это зрелище. Вылизывающееся восьмирукое чудовище с довольной "улыбой" в триста зубов-треугольников — это именно то зрелище, чтоб сказать "теперь я видел почти все". Почти, потому что в следующий миг я прямо над его головой представил мешок разноцветных мелких конфети-подобных леденцов. Мешок был, естественно, открыт горловиной вниз. Страж мигом приобрёл вид не только довольный, но и праздничный. А какой праздник без друзей и подарков? И тут же монстрюша оказался в объятиях гигантского пушистого медведя, раза так в полтора больше его самого. Хорошо во сне: твори любую дичь не опасаясь санитаров со смирительной рубашкой. И вот он миг, ради которого всё затевалось! Внимательно рассматриваю, какие перворуны соответствуют состоянию стража в данный момент? Их оказалось целых восемнадцать и все — совершенно мне незнакомыми. Так, бегом в бодрствующее состояние записывать находки!

Находки оказались мало того, что неизвестными никому из моих монстров, но и писались ни много, ни мало тёмно-розовой энергией, которую я пока видел всего несколько раз мельком и сам ещё не исследовал, что это такое. Напряжённые супермозгом торчки разлетелись по астралу в поисках ответов и по поводу самой энергии, и по поводу восемнадцати незнакомых перворун. Ответ оказался крайне, крайне любопытным. Эта энергия была основой "астральной ткани", именно она позволяла создавать астральные сущности. Это было бы ничего не значащей пока информацией, если бы не всплывший факт: и магический источник, и эльм зарождаются именно в астральном виде и лишь потом разворачиваются на более низшие планы до своего привычного вида. А это — путь к превращению в мага! Но пока у меня другая задача.

Снова я в астральном состоянии "высоко над", а щёлкающий челюстями страж — далеко внизу. Из тёмно-розовой энергии формирую плетение из изученных восемнадцати перворун и ещё десятка других, увязывающих это позитивное состояние со мной и превращающих меня в картине мира монстра в "любимого хозяина". Смотрю на результат и понимаю, что чего-то не хватает. По наитию оплетаю своё творение лёгкой паутинкой метаэнергии, которая теперь в мой источник поступает из таки сделанного себе генератора. Любуюсь. Тестирую бежевой энергией… Всё равно чего то не хватает…

Внезапно в голове всплывает одна из часто встречающихся формул в буддистских садханах[1]: "и как вода с водой сливается с этим состоянием". Вот оно! Всё же практика тибетского буддизма — лучшая школа для желающего стать попаданцем (и для нежелающего, к слову, тоже). После небольшой паузы, вызванной поиском нужных перворун и повторением всего, ранее пройденного, любуюсь на своё творение. Вот теперь есть полное ощущение успеха. Направляю в сторону стража, активирую.

Ого, оно довольно заурчало! С опаской начинаю приближаться, готовый в любой момент дать стрекача. Но никакой агрессии, наоборот, от стража в мою сторону несутся эманации любви и обожания. Этот "хомячок" покруче Каваяшки будет. Пожалуй надо будет его раскрутить на техпроцесс, для создания особо могучих "ударных частей прорыва" для предстоящей глобальной драки.

Однако первая радость от того, что меня теперь не пытаются съесть, сменилась лёгким разочарованием. Помурлыкать — это пожалуйста, а вот делиться тайнами что-то мой новый "хомячок", которого за жуткую улыбку я окрестил "Кархарадончиком"[2] или сокращённо: "Дончиком", не спешил. И снова пришлось "химичить", на этот раз с завязанной