— Эл`эв в`эреннгха, — тихо ответила девушка, — с эльвесского это переводится как «дарующая второй шанс». Я действительно то, что вы называете Сердцем Тьмы, вернее, долгие годы была им, пока не смогла обрести собственную личность.

— Это невозможно, — прорычал Ингвард, — артефакт не может ожить!

— А я и не ожила в полном смысле этого слова. Я живу и чувствую за счёт эмоций жителей Тинтары, — Эльверэнна неожиданно улыбнулась, — вы никогда не задумывались, почему кто-то после смерти превращается в банши, кто-то в лича, а кто-то и вовсе теряет личность, воскресая безумной кровожадной нечистью?

— Наши маги не одно тысячелетие искали ответ на этот вопрос, но так и не пришли к единой версии, — ответил Аббас.

— Всё проще, чем вы думаете, — улыбнулась Эльверенна, — моя магия вытягивает на поверхность ваши истинные сущности. Я не способна менять окружающих. Я лишь превращаю их в то, чем они являются на самом деле. А форма: банши, лич, вурдалак — это уже зависит от вашей силы при жизни. Чем больше был ваш магический резерв, тем выше шансы превратиться не в вурдалака, а в банши или лича.

— Но если Рейн был чудовищем, то почему он воскрес разумной нечистью? — спросила Эльза.

— Безумие и забытье стало бы для него спасением, — неожиданно жёстко ответила Эльверенна, — а он этого не заслужил.

Девушка неожиданно развернулась и быстро зашагала к выходу.

— Идите за мной. Это проще показать, чем объяснить.

* * *

Они снова вернулись в комнату, украшенную портретами Алории. Только на этот раз там было тихо. Таинственная певунья молчала.

— Это тоже создал Рейнм? — спросила Беатриса, разглядывая картины.

— Конечно. Майолиссэ была его музой, безумием и проклятьем. Он мог творить, только видя её или слыша её голос.

— Он действительно был Заклинателем?

— Да, но маги его времени сильно отличались от нынешних.

— Это мы уже слышали, — криво усмехнулся генерал, — бросив выразительный взгляд на паучью леди.

Но Эльсанна лишь пожала плечами, показывая, что к Рейнму и Сердцу Тьмы она не имеет никакого отношения.

— Первые Мечтатели не просто воплощали в жизнь свои сны и мечты, они меняли мир по своему желанию, — продолжила Эльвэренна, — разумеется, такая сила быстро кружила голову и многие маги забывали, что Хаос ничего не даёт просто так. За любое желание нужно платить.

Ирии дружно кивнули. Это правило они усвоили ещё на первом году обучения. А Беатриса успела ещё и на практике ощутить, что может произойти, если все желания Заклинателя начинают неожиданно сбываться.

— Но некоторые маги нашли способ обманывать Хаос.

— Но ведь это невозможно! — воскликнула Беата.

— Возможно, только последствия такого поступка могут быть катастрофическими, — Эльвэренна подошла к завешенному тканью портрету и осторожно провела ладонью по тёмно-вишнёвому бархату. — Вы ведь знаете, что ваши чувства напрямую влияют на вашу силу?

Девушки снова кивнули. Сила ирий напрямую зависела от их эмоционального состояния. При этом яркие эмоции могли как усилить их магию, так и сделать их намного слабее.

Страх и неуверенность были для них фатальны, приводя к полной потере контроля над магией. А внезапная вспышка гнева могла превратить простенькое осветительное заклинание в огненный шторм.

— Чтобы обойти ограничения на использования магии Хаоса, некоторые Мечтатели стали черпать свою силу только из сильных эмоций. Но это приводило к тому, что маг становился зависимым от источника ярких впечатлений.

Эльвэренна резко сдёрнула покрывало, позволяя им увидеть изображённую на холсте пару.

Красивый черноволосый мужчина с аристократичным, но немного хищным лицом и смеющаяся белокурая девушка.

— Алория и…, — Беата запнулась, пытаясь понять, кто этот мужчина. Аргвар или всё-таки Рейнм.

— Аргварр ди`саар Сарвагорра.

— Я уже ничего не понимаю, — с отчаянием воскликнула Эльза, — разве король Морских драконов не предал Алорию? И причём здесь Рейнм Вэрльнгорра?

— Мастер Рэйнм был другом Аргварра. А ещё он был влюблён в Алорию, вот только она не замечала никого, кроме своего короля.

— До тех пор, пока не встретила истинного? — осторожно уточнил Ингвард.

— Не было никакого истинного! — с отчаянием воскликнула Эрверэнна. — Надеясь сохранить ускользающую силу Заклинателя, Рейнм пытался превратить Алорию в свой личный источник магии, только он не учёл, какую цену придётся заплатить за это желание.

* * *

— Алория и Аргвар действительно любили друг друга, — продолжила Эрверэнна, — хотя и не были истинной парой. Но в те времена и не существовало запрета на брак между неистинными.

— А как же дети? — неожиданно спросила Лесли. — Ведь у чистокровных драконов и оборотней дети могут быть только от истинной пары!

— Это сейчас так, — печально вздохнула девушка, — а раньше, до проклятья Рейнма, у неистинных могли быть дети, хоть и рождались они реже, чем у истинных пар.

— Но…

— Если вы перестанете меня перебивать, — прошипела Эльверэнна, я и так вам всё расскажу.

— Извините, — смущённо прошептала ирия.

— Рейн был могущественным Заклинателем и безгранично талантливым архитектором, но его сгубили тщеславие и гордыня. Хотя сложно не сойти с ума зная, что ты можешь материализовать свои желания и изменять весь мир по своему усмотрению. Ему не было равных, но он никогда не мог остановиться на достигнутом. С каждой покорённой вершиной его эго разрасталось и, вскоре он нарушил Кодекс, начав использовать магию Мечтателей при создании своих шедевров. Его работы с каждым разом становились всё невероятнее и неповторимее, но Хаос всегда берёт своё, и в один прекрасный момент он понял, что для воплощения в жизнь всех его безумных фантазий, собственной силы у него слишком мало. Тогда он начал искать дополнительные источники энергии…

— И нашёл Алорию?

— Именно. Чувства к Майолиссэ давали ему силу, но этого тоже было мало. Чтобы он мог черпать из неё магию и вдохновение, она должна была постоянно быть рядом.

Эльверэнна подошла к висящему на стене зеркалу и провела рукой по краю рамы.

Серебристую гладь передёрнуло рябью, а через мгновение вместо отражения Сердца Тьмы, в зеркале возник образ высокого темноволосого мужчины.

— Вэрльнгоста был богат, высокороден, талантлив и красив. Но Алория любила только своего дракона. А Ферэнна Лиоваррэ, императрица Эльвессы, любила Рейнма. А, может, и не любила, а просто хотела с его помощью укрепить свою власть. Этого нам уже никогда не узнать.

Эльверэнна замолкла, как будто рассказ причинял ей боль. Словно она лично присутствовала при этой трагедии и знала всех её жертв.