— Я хочу, чтобы вы, Баркетт, гребли как можно быстрее к другому берегу озера, прямо к Лортонской пристани. Если вам будет тяжело грести одному все время, скажите. Я сменю вас, но не сейчас, а когда мы проплывем вон тот остров, и сам закончу путешествие.

Мужчина кисло ухмыльнулся, подняв весла из воды:

— А что потом?

— Я могу воспользоваться услугами проводника, полагаю. Всего на несколько часов. Вся эта комедия случилась совершенно не ко времени… и все из-за глупой ошибки.

И все же Баркетт продолжал сидеть недвижно, не притрагиваясь к веслам. Поднявшийся ветер разогнал волны, и они с тяжелым плеском били в борт лодки.

— Это рискованное дело, — заметил он задумчиво. — Очень рискованное.

— Вы можете сказать, что я приказал вам.

— Уж за себя я и сам могу ответить. Так что все в порядке. — Он огляделся по сторонам, а затем бросил взгляд на хмурое небо. — Сдается мне, джентльмен наверняка захочет пройти через горы, а после обратно вниз, к берегу. А с такой погодой, какая намечается, это больно уж рискованно. Вам проводник понадобится… во всяком случае, пока станете пробираться по высокогорным тропинкам. Но я — то свой человек, полковник Хоуп?

— Разве я когда-либо давал повод усомниться в моей честности?

— Не в отношении меня. Моей дочери, возможно. Но не меня.

И казалось, это упоминание о дочери заставило его наконец взяться за дело. Он с усердием налег на весла и быстро вывел лодку с мели, на которую гнал их настойчивый ветер и волны, а затем снова замер.

— Я всегда восхищался вашими часами, полковник Хоуп. Всегда ими восхищался.

— А мне всегда представлялось, что они могли бы стать неплохим подарком, Баркетт.

— Вам бы поставить пару удочек, сэр, хоть на полчаса. У парня отличное зрение.

Хоуп сделал так, как ему посоветовали, и Баркетт, поплевав на ладони, с жаром принялся грести. Он был сильным человеком, привычным к тяжелому физическому труду, и лодка быстро скользила по волнам, несмотря на то, что крепчавший с каждой минутой ветер сильно раскачивал ее, а затем и вовсе, резко поменяв направление, стал дуть им в лицо.

Когда они были уже у Челюстей Борроудейла, хлынул дождь, и ветер гнал холодные капли навстречу, бил брызгами Хоупа по лицу.

Пристав к Лортонской пристани, они довольно благополучно подняли лодку на берег и старательно спрятали ее глубоко в зарослях ежевичных кустов. Предосторожность Баркетта заставила их взяться за лопаты и закопать удочки в прибрежном гравии.

Они торопились в Борроудейл, ступая друг за другом, Баркетт шел впереди, ведя полковника по долине, которая печально славилась во всей округе своими опасными камнепадами, обвалами и сломанными мостами. Последний раз Хоуп миновал эту долину, когда верхом скакал в Баттермир. Так они и пробирались вперед с огромным трудом, промокшие до нитки под проливным дождем и борясь со встречным ветром.

— Через милю или около того будет таверна, — сказал Баркетт, обернувшись к полковнику. — Мы заглянем туда. Нам обязательно надо согреться. Уж коль тут, внизу, так ненастно, то наверху, в холмах, и подавно ужас.

Это была та самая таверна, в которой когда-то Хоупу оказали не самый гостеприимный прием, но на сей раз здесь жарко горел огонь, и от пальто, которое Хоуп снял и повесил перед камином, теперь валил пар, к тому же нашлось немного рому и воды, и это горячее питье помогло прогнать ощущение озноба из замерзшего тела. Они ели горячую кровяную колбасу с холодным гарниром из овощей, и Хоуп купил в дорогу хлеб, сыр и бутылку рома.

Перед самой долиной Ситоллер, которая вела дальше на запад до ущелья Хонистер, у самого входа в Баттермир, Баркетт повернул на юг, двигаясь по дну долины. Тропинка была узенькой и проходила вдоль берега ручья, который, несмотря на ливший как из ведра дождь, так и не вышел из берегов благодаря засушливому лету. Баркетт приглашающе махнул Хоупу, который шел следом, и они вместе, согнувшись, забрались под скалу, чтобы ненадолго спастись от дождя.

— Нечего нам мокнуть без надобности, — сказал он. — Дорога не близкая предстоит. Мы не сможем карабкаться по холмам в такую погоду.

Хоуп лишь молча кивнул, сберегая дыхание. Холмы, казалось, слегка светились в сплошной пелене дождя, дымкой окутывавшем всю округу.

— Вскоре прояснится, — заметил Баркетт. — Здесь, наверху, ненастье не бывает долгим.

И в самом деле, как и предсказывал Баркетт, через десять или пятнадцать минут ливень перешел в мелкий моросящий дождик, а вскоре и вовсе прекратился. К этому времени мужчины уже снова тронулись в путь, осторожно ступая по размокшей и скользкой земле.

— Этот день мог бы быть хорошим, — загадочно произнес Баркетт, довольный тем, что погода так резко поменялась.

Они перешли изящный горбатый Стоклейский мост и стали взбираться на первый крутой холм, но городские башмаки Хоупа, не предназначенные для подобных прогулок, все время скользили. Они миновали Грин-Гейбл и подошли к озеру Стайхед, крохотному мрачному озерцу, маленькой капельке на дне гигантской чаши, сформированной чудовищной высоты холмами, самыми высокими во всем к Озерном крае.

Баркетт остановился.

— Отсюда, — сказал он, — вы сможете идти прямиком по дороге… мы ее называем дорогой контрабандистов… дальше, до самого Уайтхейвена… Если мы поднимемся чуть выше по берегу, то вы сможете увидеть море, а уж коль хотите и впрямь запутать следы, то можете идти до Лангдейла, а уж после мимо Конистона и до Улверстона… там всегда полно лодок.

— А где находится Спарклинг-Тарн?

— По дороге к Лангдейлу. — Баркетт указал пальцем. — Вон там. Однако ж не стоило бы так рисковать жизнью и спешить туда ночью. Да вы и сами посмотрите, дорога-то не слишком хорошая, только местные пастухи по ней и умеют ходить.

— Я должен попробовать.

Баркетт кивнул и огляделся по сторонам. Развиднелось. Многочисленные тучи, несшиеся по небу и превращавшие небосвод в серовато-перламутровый туман, сейчас уносились на запад, в открытое море, и сквозь пелену кое-где стали проглядывать солнечные лучи.

— Сколько сейчас времени?

— Как раз минуло семь.

— Если мы пойдем быстрым шагом, мы, так или иначе, успеем добраться до Уайтхейвена, — он указал по направлению Спарклинг-Тарн, — по крайней мере, я могу провести вас до самой дороги, пока не стемнело.

Хоуп отрицательно покачал головой, затем отцепил часы от цепочки и вручил их Баркетту:

— Вам лучше не знать, каким путем я пойду. Вам было бы даже лучше и вовсе не знать, как далеко я зашел.

Баркетт взял часы.

— Нет уж, лучше бы знать, — сказал он, и на его губах заиграла легкая улыбка, словно говорящая: мне все это весьма нравится.

— Мне лучше быть самому по себе. — И слова Хоупа прозвучали вполне убедительно. — Во всяком случае, тот молодой констебль будет ждать вашего возвращения.