судну, а у нас не хватало рабочих рук, силы пара и движущей силы, которые позволили бы раздвинуть льды.

13 сентября. Ртуть в термометре в полдень упала до 17° F. За последнюю неделю нас отнесло на 18 миль к западу. Мы добыли 43 тюленя на корм собакам. Один пес пропал, а оставшиеся 29 собак сожрали двухдневную порцию тюленьего мяса (60–65 фунтов) за 42 секунды! Кости были заранее удалены, мясо разрезали на мелкие кусочки и разложили на снегу, и только после этого собакам позволили бежать к «обеденному столу». Такой способ кормежки уравнивает шансы сильных и слабых, не оставляя времени для драки.

18 сентября. Полосы чистой воды протянулись во всех направлениях; но ближайшая находится в полумиле от нас. Разводья появились слишком поздно. Опоздала и смена губительного для нас юго-восточного ветра на северо-западный. Минувшей ночью температура упала до —2° F. Наконец-то мы находимся в «Северных водах». Старый лед распространяется во всех направлениях, но молодой, образовавшийся за последнюю пару недель держит нас в плену.

Мы обречены провести здесь долгую зиму если не в праздности, то абсолютно бесполезно в относительно опасной обстановке, подвергаясь лишениям. Несмотря на это, матросы как будто чувствуют себя превосходно, вернее, они беспечны, как и подобает настоящим морякам.

27 сентября. У нас принято вымачивать солонину в течение нескольких дней, перед тем как употреблять в пищу. Для этого мы кладем ее в сеть, которую спускаем в воду через прорубь. В это утро сеть порвалась, и от нее остался только один кусок. Наверное, наши 22 фунта солонины съела акула. Интересно было бы знать, по вкусу ли ей пришлась такая пища. Даже эскимосская собака, которая жрет все, что попало, сдохла бы от такой порции солонины.

Говорят, что эскимосские собаки ничем не брезгуют, кроме песцов и воронов. Однако и среди них встречаются исключения. Так, один наш пес — старый Харнесс-Джек несколько дней назад с большим аппетитом слопал ворона. Все остальные собаки дают снять с себя упряжь, когда оказываются на корабле, но старый Джек этого не позволяет и недвусмысленно угрожает пустить в ход зубы. Этот необычный представитель собачьей породы приобрел исключительную популярность, когда по собственной инициативе превратился в главу и попечителя семейства после появления на свет щенков. Он самоотверженно занял чрезвычайно неудобную позицию на крышке бочки (нашей импровизированной конуры), где разместилось его семейство, и не подпускал к ней других собак. Если бы не его своевременное вмешательство в защиту крошечных щенков, их, думается, всех бы похитили и сожрали другие псы. Итак, эскимосские собаки делают вещи похуже, чем жрать воронов.

24 октября. В последнее время дул очень резкий ветер, попеременно то северо-западный, то юго-восточный. Над судном натянут тент, чтобы при буране защититься от снега. Ветер так высоко поднимает снег в воздух, что за короткое время маленький ящик с небольшими отверстиями, подвешенный к мачте на высоте 50 футов, целиком заполняется снегом.

28 октября. Полночь. Сегодня вечером, к нашему великому удивлению, началась подвижка льда в 200 ярдах от судна. Сидя в каюте, я слышу треск ломающегося льда, который напоминает непрерывный рокот дальнего прибоя. В него вплетается множество других шумов: вот как будто раздается тихий вой ветра, но его вдруг сменяет громкий и пронзительный скрип, точно медленно ползет обоз несмазанных телег. В менее приятную ночь такие звуки просто сводили бы с ума, но и сейчас они достаточно зловещи, чтобы навести на грустные размышления.

2 ноября. Заметив несколько дней назад, что некоторые собаки начали худеть (по чьей-то нерадивости на них к началу недавних холодов не надели зимней попоны), мы пустили их на корабль и хорошо накормили. С тех пор нам с трудом удается помешать им пробраться на судно. Как-то тихой ночью собаки пошли на штурм и взобрались на судно так неожиданно, что некоторые матросы выскочили полуодетые, чтобы узнать, что же случилось. Для изгнания незваных гостей были приняты срочные меры. Люди отчаянно гонялись за ними по палубе с метлами и другим «оружием». Многие собаки попрятались по дырам и углам, и только через два часа их удалось оттуда выгнать; несмотря на ожесточенное преследование, полуодетые матросы порядком намерзлись.

16 ноября. Снова подвижка льда в нескольких стах ярдах от судна. Я слышу шум, лежа в кровати. Как обычно, кажется, что доносится непрерывный рокот сильного, но отдаленного прибоя. Впрочем, когда сталкиваются большие глыбы, невольно вспоминается удачный эпитет д-ра Кейна[106] — «ледовая артиллерия». К счастью, наш маленький бедняга «Фокс» находится у самой кромки прочной старой льдины. Поэтому мы можем довольно хладнокровно наблюдать за столкновениями льдин, против натиска которых не могло бы устоять ни одно творение рук человеческих. Непосредственно вокруг корабля все спокойно, и на первый взгляд он как будто находится в надежном убежище: сверху покрыт тентом, а снежный вал поднимается до самого планшира. Зимнее оперение «Фокса» такое пышное, что видны одни мачты. Палуба и ныне бесполезные иллюминаторы покрыты плотным слоем снега. Там, внизу, нам тепло и сухо. Все пребывают в добром здравии и отличном настроении. Надеемся на активную кампанию следующей зимой. Да будет угодно господу, чтобы наши надежды исполнились!

Вчера Янг застрелил пятидесятого тюленя, и это событие было подобающе отпраздновано распитием бутылки шампанского. Мы раньше, когда перспективы были более радужными, припрятали ее, чтобы ознаменовать вход в «Северные воды». Невезение ощущается особенно остро, когда оно так неожиданно!

Петерсен выследил нарвала и застрелил его. Из туши тотчас потек жир. У большинства арктических животных, если они ранены в воде, чаще начинает идти не кровь, а жир, особенно если рана неглубокая. На поверхности воды появляется маслянистое пятно.

Стол наш весьма разнообразен даже здесь, у берегов Гренландии. В ответ на мои расспросы Петерсен рассказал мне, что у гренландских эскимосов нет единого мнения по поводу того, какое мясо вкуснее всего. Одни предпочитают оленину, другие — мясо щенят, которое, по его словам, очень напоминает баранину. Петерсон рассказывал, как один датский капитан, который пристрастился к собачине, угостил ею своих гостей, и все они хвалили его «баранину». Тогда после обеда хозяин велел принести шкуру «барана», который оказался большой рыжей собакой!

Собак наших кормят через день.