— Да вы, я смотрю, гуманист, — хмыкнул Джевидж.

Его искренние заблуждения были тут же развеяны новым тычком под ребра.

— У вас еще будет возможность высказаться, лорд канцлер. Идите-ка вперед, во-о-он за те кусты.

— И что будем делать? — полюбопытствовал Росс, оценив расстояние.

Далековато, а из-за шума и гама возле вагонов никто даже выстрела не услышит.

— Ничего особенного. Сначала вы мне расскажете о целях вашего таинственного вояжа.

— Вы уверены, что я стану с вами откровенничать?

— Абсолютно, лорд канцлер. Я же вас стану пытать, и так как в этом искусстве мне удалось достигнуть немалых высот, то убежден — вы мне расскажете все-все, — ласково пообещал «мистрил Люччи».

— Вообще-то я терпеливый, но могу и помереть от чрезмерных усилий, — не без насмешки в голосе сообщил доверительно Росс.

— Ну что ж, — с притворной грустью вздохнул шиэтранец. — Вам в любом случае умирать, милорд. Часом раньше или часом позже — на все воля ВсеТворца, но я постараюсь сделать так, чтобы вы не сбежали от моих вопросов на Ту Сторону прежде времени.

— А я, собственно, не тороплюсь, — хмыкнул канцлер. — И заранее ничего обещать не стану.

Росс и вправду не боялся пыток. Точнее — они его страшили, как всякого нормального человека пугает боль, но обещание пыток давало, как ни странно это звучит, некоторую надежду. Небольшая фора, чтобы запутать, потянуть время, придумать какой- нибудь выход. Да хотя бы подкупить мучителя, в конце концов. Только расстрел на месте сразу же исчерпывает все аргументы, а все остальные методы зачастую обоюдно опасны и до определенной степени уравнивают шансы жертвы и палача.

— Ускорьте шаг, дьявол вас дери. Плететесь еле-еле, — дернул пленника лжепереводчик.

— Я бы рад, но вы так немилосердно рассадили мне колено, и, боюсь, ногу вот-вот отнимет, — пожаловался Джевидж.

В потемках он вообще ничего не видел, спотыкался о каждый камушек и чувствовал, как промокла от крови штанина.

— Мне плевать, лорд канцлер, если понадобится, я вас волоком буду тащить, — разозлился задержкой шиэтранец.

Глаза его горели призрачно-голубым светом, как у волка. Стало быть, не обошлось без магии.

«Ай, как нехорошо! Ай, как все плохо!» — расстроился Джевидж.

Обычные пытки со срыванием ногтей, придавливанием разных чувствительных органов и вырезанием на груди или спине геометрических фигур — это одно, а допрос с пристрастием при помощи магии — совсем иное. Тут ручаться в собственной стойкости нельзя. Опять же шиэтранец решил увести пленника как можно дальше, а Джевидж-то надеялся, что слишком далеко от поезда они не уйдут. И что теперь прикажете делать?

Полностью утратившая подвижность нога очень некстати подвернулась, Росс упал, и тогда на него обрушился град ударов. Видимо, за пять дней дороги он настолько надоел «мистрилу Люччи», что тот решил выместить на главном враге далекой родины все свое раздражение. Потому что бил по-настоящему, норовя попасть по самым болезненным местам: по лицу, по почкам, между ног. И надо сказать честно, так качественно Джевиджа не избивали со времен беспамятного бродяжничества в поисках Фэймрил Сааджи. Зато сразу понятно становится, что волоокий шиэтранец — выходец из простонародья. Есть разница между побоями, полученными от человека благородного сословия, и бессмысленным насилием озлобленного уличного паренька.

Остановился «мистрил Люччи» только затем, чтобы заглянуть в залитое кровью лицо эльлорского канцлера и дрожащим от злости голосом спросить:

— Будешь еще притворяться, мразь? Или добавить?

— Я фы фофлосил на «фы» и «милолд», — прошепелявил Джевидж, скалясь нагло и совершенно по-собачьи.

— Ах, ты… — возмутился было шиэтранец, но именно в этот момент в его спину ткнулось дуло дамского револьвера. Того самого — с перламутровыми накладками на рукояти. Свадебный подарок, как-никак. — Что за…?

Женщины тем и отличаются от мужчин, что, признавая интеллектуальное превосходство сильного пола, не стремятся к диалогам и спорам с заведомо высшими существами. Они просто стреляют без разговоров.

Да — не предупредив, да — в спину, и да — это ужасно неспортивно, но зато как действенно.

Фэйм нажала на курок без малейших раздумий. Некогда ей было рассуждать. Ее мужа забивали насмерть. Ногами! И кто? Какой-то вертлявый фигляр, пялившийся всю дорогу на ее грудь!

— Дорогой, тебе больно? — жалобно пропищала спасительница, без всякого пиетета отпихивая в сторону труп «мистрила Люччи».

Без магии она могла лишь вслепую ощупывать лицо и тело мужа, постоянно натыкаясь пальцами на липкую кровь. К счастью, чужую.

— Ужасно, но не смертельно, — уверил он супругу.

На самом деле покойный несколько раз настолько метко угодил Россу по почкам, что… Лучше об этом пока не думать.

— Потерпи немножко, я позову людей на помощь, — всхлипнула Фэймрил.

— Стой! Никого, кроме Моррана, звать не надо. Нам это сейчас абсолютно не нужно, — приказал Джевидж, а чтобы героическая женушка не продолжила геройствовать дальше, крепко сжал ей запястья. — Как ты вообще здесь оказалась? — строго спросил он.

И не поверил своим ушам. От пыток и смерти его спас тесный вагонный сортир, лишняя чашка чая, выпитая Фэйм, и женская стыдливость.

Стоило только в очередной раз подивиться причудам судьбы, которая способна вмешаться в ход событий посредством сложного устройства нижнего дамского белья. Разумеется, леди Джевидж никак не могла снова появиться в мужском обществе со сбившимися нижними юбками и спущенным чулком. Но попробуйте-ка справиться со всей дамской амуницией в кромешной тьме средь колючих кустарников и валунов. Понятное дело —

миледи замешкалась и стала свидетелем избиения, в которое не могла не вмешаться.

— Ты снова меня спасла, — шепнул Росс, целуя пальцы Фэйм. — Это становится традицией.

— Сам учил — с оружием не расставаться ни на миг. Кстати, а где твое, разумник?

«Уела!» — оценил быстроту реакции Джевидж.

Но пока он соображал, что бы такое достойное ответить, обстоятельства снова изменились.

— Миледи! Где вы? Миледи, отзовитесь! — проорал Морран на всю округу.

Телохранитель не только очухался после нападения, но отправился на поиски миледи.

— Откуда он знает, где ты была? — спросил подозрительно Росс.

Женщина нервно хихикнула. Вот уж действительно, кто о чем, а голый о рубашке.

— Нашел время ревновать к мальчишке. Ай-ай! Не стыдно?

Вопрос был сугубо риторический.

Когда леди Фэймрил наконец отозвалась, у Моррана с души свалился огромный и тяжелый камень, вроде тех, которые торчали тут повсюду и о которые он успел спотыкнуться уже раз сорок. Проклятые булыжники! Чертовы кусты!