— Вирусы отличаются устойчивостью, — изрек Гилкрист. — Они могут очень долго дремать, подвергаясь воздействию экстремальных температур и влажности, и остаться жизнеспособными. В определенных условиях они формируют кристаллы, способные сохранять свою структуру бесконечно. Если их поместить обратно в раствор, инфекционные свойства вернутся. Жизнеспособные кристаллы вируса табачной мозаики попадались даже в образцах XVI века. Существует серьезная опасность проникновения вируса через сеть, поэтому, учитывая обстоятельства, я не позволю открыть лабораторию.

— Вирус никак не мог проникнуть через сеть, — в который раз повторил Дануорти.

— Тогда почему вам непременно нужно прочитать привязку?

— Потому что... — Дануорти помолчал, пытаясь не взорваться. — Потому что лишь привязка покажет, все ли прошло как предполагалось, без сбоев.

— То есть вы допускаете вероятность ошибки? — подхватил Гилкрист. — Тогда почему в результате сбоя через сеть не мог проникнуть вирус? Пока такая вероятность существует, лаборатория останется под замком. Я уверен, что мистер Бейсингейм одобрил бы мои действия целиком и полностью.

Бейсингейм, понял Дануорти. Вот оно что. Ни вирус, ни пикетчики, ни «грудная хворь» 1318 года тут ни при чем. Главное для Гилкриста — обелить себя в глазах Бейсингейма.

Ведь это Гилкрист, оставшись исполнять обязанности главы факультета, потребовал срочного пересмотра шкалы и передвинул дату переброски, надеясь, вне всякого сомнения, что Бейсингейм вернется — а дело уже сделано, и победителей не судят. Но он просчитался. Вместо блестящего результата — эпидемия, потерянный в прошлом историк и пикеты у ворот колледжа, поэтому сейчас он спасает свою шкуру, жертвуя при этом Киврин.

— Как насчет Киврин? Она тоже всецело одобрит? — поинтересовался Дануорти.

— Мисс Энгл отлично понимала, на что идет, когда вызвалась отправиться в 1320 год.

— Понимала, что вы решите ее там бросить?

— Разговор окончен, мистер Дануорти. Я открою лабораторию, когда будет определен источник вируса и станет доподлинно известно, что он не мог проникнуть через сеть.

Гилкрист проводил Дануорти к выходу. Снаружи дожидался сторож.

— Я не позволю вам бросить Киврин.

Гилкрист скривил губы под маской.

—А я не позволю вам ставить под удар здоровье населения. Проводите профессора до ворот, — обратился он к сторожу. — В случае новой попытки пробраться в Брэйзноуз звоните в полицию.

Дануорти дошел до ворот в сопровождении сторожа. Тот не спускал с него тревожного взгляда, словно боялся, как бы профессор не выкинул какой фортель.

«А ведь могу», — подумал Дануорти.

— Мне нужно от вас позвонить, — попросил он. — По университетским делам.

Сторож явно встревожился, однако телефон на стойку выставил. Под его бдительным оком Дануорти набрал номер Баллиола.

— Нам необходимо отыскать Бейсингейма, — сообщил он, когда Финч поднял трубку. — Срочно. Позвоните в шотландское бюро выдачи лицензий на рыбалку, составьте список гостиниц. И дайте мне телефон Полли Уилсон.

Он нажал отбой и начал набирать продиктованный номер — затем, передумав, позвонил Мэри.

—Я хочу участвовать в определении источника вируса.

— Гилкрист не открывает сеть, — догадалась Мэри.

—Да. Что нужно делать?

—То же, что и раньше — сопоставлять контакты, обращая внимание на то, о чем я тебе говорила: радиационное излучение, птицы или животные в непосредственной близости, религиозные запреты на медицинское вмешательство. Тебе понадобятся сводные таблицы первичных и вторичных.

— Пришлю за ними Колина, — решил Дануорти.

— Кстати, проверь заодно контакты Бадри четырех-шестидневной давности, на случай если вирус все же зародился у него. Инкубационный период в очаге возникновения может быть дольше, чем при передаче от человека к человеку.

— Этим пусть Уильям займется.

Он подвинул аппарат обратно сторожу, который тут же вышел из-за стойки и выпроводил гостя за ворота. Дануорти даже удивился, что сторож не побрел за ним до самого Баллиола.

От себя он сразу позвонил Полли Уилсон.

— Вы можете как-то проникнуть в систему управления сетью без доступа в лабораторию? Напрямую, через университетский компьютер?

— Не знаю. Университетский компьютер под защитой. Я могла бы попробовать пробить брешь или просочиться с баллиольского терминала. Надо посмотреть, что там стоит защитного. Вы уже нашли оператора, чтобы прочитал, если я пробьюсь?

— Как раз ищу. — Он отключился.

Вошел Колин, взять еще рулон скотча. С его куртки текло ручьями.

— Знаете, что пришло секвенирование и что вирус оказался мутантом?

—Да. Сбегай, пожалуйста, в лечебницу, забери у бабушки таблицы контактов.

Колин сгрузил стопку плакатов. «Берегитесь рецидива!» — предостерегал верхний.

— Говорят, это биологическое оружие, — поведал Колин. — Мол, вирус сбежал из какой-то лаборатории.

«Не из Гилкристовой, конечно», — подумал Дануорти с досадой.

— Ты не знаешь, где Уильям Гаддсон?

— Нет. — Колин скорчил гримасу. — Небось целуется с кем-нибудь на лестнице.

Уильям обнимался с одной из карантинных в буфетной. Дануорти попросил его установить передвижения Бадри с четверга по утро воскресенья, а также взять выписку с кредитного счета Бейсингейма за декабрь, сам же отправился обратно к себе обзванивать операторов.

Один протягивал сеть для кафедры XIX века в Москве, двое других уехали кататься на лыжах. Остальных не оказалось дома, или они, предупрежденные Эндрюсом, просто не подходили к телефону.

Колин принес таблицы. Там царил хаос. Никто даже не пытался как-то сопоставить данные (за исключением тех, что касались Америки), и число контактов просто зашкаливало. Половина первичных побывала на танцах в Хедингтоне, две трети ходили по магазинам, и все, кроме двоих, ездили на метро. Легче иголку найти в стоге сена.

Полночи Дануорти проверял религиозную принадлежность и отмечал совпадения. Сорок два — англикане, девять — реформисты, семнадцать — невоцерконленные. Восемь — студенты Шрусбери, одиннадцать стояли в «Дэбенхеме» в очереди к Санта-Клаусу, девять работали на раскопках у Монтойи, тридцать делали покупки в «Блэкуэлле».

Двадцать один человек пересекался также по крайней мере с двумя из вторичных, а Санта-Клаус из «Дэбенхема» контактировал с тридцатью двумя (со всеми, за вычетом одиннадцати, в пабе после смены), но со всеми первичными без исключения виделся только Бадри.

Утром Мэри — в СЗК, но без маски — привела больных, не поместившихся в лечебнице.

— Койки готовы?

—Две палаты по десять мест.