Как и Симон де Монфор, еще один могущественный родственник Плантагенетов, изводивший Генриха III, Томас, граф Ланкастер, был конфликтным человеком. Гордый, несговорчивый и категоричный, он был склонен обособляться от товарищей-баронов и с трудом мог рассчитывать на верность нижестоящих. Он был крайне непопулярным землевладельцем, который часто нарушал закон в отношении своих арендаторов. Ланкастер не внушал любви, и, когда он вознесся до позиции второго из самых влиятельных людей в Англии, многих начал беспокоить свойственный ему недостаток политической рассудительности.

На протяжении жизни Ланкастер был самым рьяным из ордейнеров; он вплотную занимался составлением списка из 41 пункта преобразований, который представили Эдуарду в августе 1311 года, а стране объявили в ноябре.

Ордонансы 1311 года были всесторонними и исчерпывающими. Они били по привычным злоупотреблениям, уходящим корнями в годы царствования Эдуарда I: реквизиция и prise; перекачка средств от сбора пошлин итальянским банкирам с целью обслуживания долгов; право короля объявлять войну без одобрения парламента. По приказу ордейнеров права Эдуарда жестко ограничили: он не мог даровать земли без согласия баронов парламента, пока не выплатит свои долги; государственные доходы должны были поступать напрямую в казначейство, а не лично королю; парламент должен был созываться один или два раза в год; должны были быть созданы парламентские комитеты с правом выслушивать жалобы на злоупотребления со стороны короля. Комитеты же наделялись правом утверждать кандидатов на все посты в администрации Эдуарда – от канцлера и казначея до шерифов в графствах.

Казалось, вернулся 1258 год. Правительство с успехом изъяли из-под оплошавшего короля Плантагенета и поставили над ним в жесткой и неукоснительной манере. Но каким образом осуществить на практике меры, предписанные Ордонансами, в 1311 году было не яснее, чем в период любого другого конституционного кризиса со времен Великой хартии вольностей. Каждая предыдущая попытка навязать реформы не желающему того Плантагенету неизбежно заканчивалась гражданской войной. Но, так как другого выхода не было, стоило попробовать еще раз.

И тем не менее выполнения одного конкретного требования – изгнания Пирса Гавестона – бароны добились. Как и в 1308 году, ордейнеры обрушили на Гавестона лавину нападок: теперь его считали источником всех дефектов царствования. В Ордонансах утверждалось, что Гавестон «уводит короля с пути истинного», что он «коварно и разными способами убеждает его поступать неправильно» и что он «отвратил сердце короля от его подданных».

Гавестона обвиняли во втягивании страны в войну без одобрения баронов. Его подозревали в том, что он ставил печати на пустых бланках хартий «для обмана и ограбления короля и короны», и в том, что он вел себя «хитро, злокозненно и вероломно, навлекая на королевство бесчестье и лишения». В третий раз в жизни Эдуард столкнулся с гневным требованием изгнать названного брата и друга Гавестона – в этот раз не только «из Англии, но и из Уэльса, Шотландии, Ирландии и Гаскони, и из всякой земли, не исключая и заморских… на которую распространяется власть короля Англии – навсегда и безвозвратно».

3 ноября Гавестон покинул Англию, отплыв из Дувра, и сошел на берег во Фландрии, намереваясь воспользоваться гостеприимством герцога и герцогини Брабантских, которым Эдуард послал письмо с требованием позаботиться о его изгнанном друге. Однако и на этот раз ссылка оказалась недолгой. В конце ноября был выпущен второй набор Ордонансов, вероятно по приказу Ланкастера и графа Уорика. Их единственной целью было очистить двор короля от всех, кто был связан с Гавестоном. Новые Ордонансы вернулись рикошетом. Жесткость и провокативность этих ограничений только взбесила короля. Униженный и разозленный, он тайно вызвал Гавестона обратно всего через несколько недель после высылки. В начале января 1312 года преследуемый граф снова вернулся в Англию, прибыв в Йоркшир как раз вовремя, чтобы встретиться со своей женой Маргарет, которая родила их первого ребенка – дочь Джоанну.

Практически сразу Эдуард принялся рассылать по стране уведомления, сообщая, что он отказывается повиноваться Ордонансам, и подтверждая, что он вызвал Гавестона в Англию и вернул ему графский титул. В конце февраля Эдуард и Гавестон отпраздновали воцерковление рожденного Маргарет младенца – последнее радостное событие, которое они отметят вместе.

Деревня Деддингтон в Оксфордшире лепилась к замку, который был построен Одо, братом короля Вильгельма I и епископом Байё, вскоре после нормандского завоевания. Места были знакомы Эмеру де Валенсу, графу Пембрука: его жена находилась всего в 22 милях отсюда, в поместье Бамптон.

Граф приехал в деревню вечером 9 июня 1312 года и привез с собой скандально известного пленника – Пирса Гавестона. Фаворит короля пребывал под арестом с 19 мая, когда он сдался Пембруку, Суррею и еще двум баронам, осадившим его в замке Скарборо. Пембрук держал Гавестона в плену от имени политического сообщества Англии. Он был намерен выполнить свой долг безупречно: на переговорах с Эдуардом II в Йорке граф согласился лишиться всех своих поместий, если хоть волосок упадет с головы Гавестона, пока тот находится на его попечении.

Английские магнаты спланировали и осуществили облаву на Гавестона в примечательном взаимодействии. В марте – не прошло и нескольких недель с возвращения Пирса в Англию – графы созвали рыцарей со всей Англии и Уэльса якобы на турнир, «дабы не устрашить страну видом оружия», писал автор «Жизнеописания Эдуарда II».

Настоящей же причиной мобилизации была подготовка к войне с королем и его мерзким фаворитом. Движущей силой заговора был архиепископ Уинчелси, отлучивший Гавестона от Церкви, а также графы Ланкастер, Пембрук, Херефорд, Арундел и Уорик, а кроме них еще два барона рангом пониже – Генри Перси и Роджер де Клиффорд. Другие, в частности графы Суррей и Глостер, знали о заговоре, но были не так плотно в него вовлечены. Каждый из магнатов должен был поддерживать порядок в определенной части королевства, а Пембрук и Уорик обязались обеспечить поимку Гавестона.

В итоге именно Пембрук, Суррей, Перси и Клиффорд 19 мая, после недолгой осады, выдернули Гавестона из замка Скарборо, как пробку из бутылки. Немедленно начались переговоры с Эдуардом об освобождении Гавестона, которые должны были продолжиться летом где-нибудь поближе к Лондону. Пембрук повез пленного графа на юг и теплой июньской ночью остановился в Деддингтоне.

Несмотря на то что Пембрук торжественно поклялся обеспечить безопасность Гавестона, в тот вечер граф принял странное решение и объявил, что собирается покинуть Деддингтон и навестить свою жену в Бамптоне. Гавестона он оставит практически без охраны.

Что это было – глупость или предательство? Пембрук всю жизнь будет отрицать последнее, но оставить на ночь в одиночестве человека, которого ненавидела вся Англия и врагов у которого было в избытке, было по меньшей мере легкомысленно. Не прошло и нескольких часов с отъезда Пембрука, как в деревню во главе большого отряда вооруженных людей ворвался граф Уорик. Человек, которого Гавестон дразнил «черной собакой», явился укусить своего мучителя. Автор «Жизнеописания Эдуарда II» живо описывает случившееся: