— Я подозреваю викария, мистера Пламберри, — решила мисс Мэри Патрисия. — Ужасный человек.

— У него кишка тонка для такого, — возразил Кум — Кроме того, викария здесь в тот день не было! Какая жалость! — объяснила Кэролайн, взяв с блюда сэндвич с огурцом.

— Господь милостивый! — охнула мисс Мэри Патрисия, не донеся до рта свой сэндвич.

— Но ведь слуга Пламберри был здесь и разговаривал на кухне с Полгрейном!

— Нет-нет, — нахмурился Норт, — это невозможно.

— Викарий — жалкий трус, — повторил Кум. — Однако я расспрошу Полгрейна насчет этого странного визита. Не беспокойтесь, милорд.

— Спасибо, Кум. Потом расскажешь, что говорил Полгрейн.

— Прежде чем вы уйдете, Кум, — попросила Кэролайн, — объясните, почему вы отправились за матерью Норта, никому не сказав ни слова?

— Мне казалось, что не стоит этого делать. Я не знал точно, жива ли она, и не хотел напрасно воскрешать надежды милорда только затем, чтобы потом горько его разочаровать. Поэтому и решил сначала во всем удостовериться сам. Благодарение Господу нашему, она оказалась жива и здорова, как и мисс Мария, уже взрослая, красивая и так разительно похожая на его милость! Представляете, дед милорда сказал нам, что девочка — точная копия ближайшего друга ее мужа, и еще одна жена Найтингейла оказалась распутной изменницей. Именно тогда он заставил нас поклясться никогда не говорить милорду, что его мать жива.

— Но что заставило тебя изменить слову. Кум? — осведомился Норт, поднимая голову. Теперь он сидел на полу, скрестив ноги и держа на коленях Элинор.

— Вы были так чертовски счастливы, — вздохнул Кум. — И пусть мне очень хотелось презирать ее, верить, что она причинит вам боль, совсем как остальные жены Найтингейлов, в конце концов я понял, что, вероятно, ошибался. Поэтому никому не сказал, что собираюсь сделать, даже мистеру Триджиглу и мистеру Полгрейну. Просто отправился в Холлиуэлл Коттедж, в Чиддингфолде. Какой счастье, что леди Чилтон оказалась там! И повезло еще, что она не захлопнула дверь перед моим носом!

— По правде говоря, мне очень хотелось это сделать, Кум. Я была так удивлена, когда вас увидела! Норт, видишь ли, мне так или иначе пришлось бы написать тебе: у нас почти не осталось денег. Я давала уроки музыки и хороших манер местным детишкам, но нам все равно приходилось нелегко. И тут внезапно на пороге моего дома появляется Кум и при этом выглядит бесконечно довольным собой и одновременно смертельно напуганным.

— Стоило только один раз увидеть мисс Марию, — добавил Кум, — чтобы понять: все это гнусная ложь, и мы двадцать лет жестоко ошибались. Я упросил леди Чилтон отправиться со мной в Маунт Хок, чтобы все исправить.

— Считай себя снова принятым на службу. Кум, — объявил Норт.

Поднявшись, он отдал мисс Мэри Патрисии ее дочь и протянул лакею руку:

— Если обещаешь больше не спускать с крыши чудовищные маски и не пугать ее милость, можешь оставаться в Маунт Хок до конца дней своих.

Кум величественно выпрямился;

— Должен признать, это было ниже моего достоинства.

— Ниже не бывает, — заметила Кэролайн. — Но по крайней мере вы, надеюсь, хорошенько повеселились, если, конечно, не боялись свалиться с крыши.

— Да.., по правде говоря, я нервничал. Но теперь все изменилось, и я многое вижу в ином свете. И считаю своей обязанностью разоблачить ужасное создание, убившее тетушку ее милости и двух других женщин да еще возымевшую наглость попытаться все свалить на меня. Да, мистер Триджигл, мистер Полгрейн и я обо всем посовещались и уверены, что если миссис Мейхью согласится помочь, мы решим эту загадку. Тогда в стенах Маунт Хок станет звенеть веселый смех и мы постараемся к нему привыкнуть. Возможно, даже сами научимся шутить.

— Я и ее милость будем крайне благодарны, если вы примете и нашу ничтожную помощь, — серьезно добавил Норт.

Ночь на тридцатое декабря оказалась самой холодной за всю зиму, по крайней мере так посчитала Кэролайн, ожидая в гостиной возвращения мужа и прислушиваясь к завыванию ветра. Норт и сэр Рафаэл Карстейрс вместе с Флешем Сэвори отправились в Гунбелл, поскольку Флеш слышал от миссис Фрили, что какой-то мертвецки пьяный клиент хвастался в пивной тем, как легко удалось ему расправиться с подлыми, неверными стервами.

Кэролайн вздрогнула и подвинула кресло поближе к ревущему огню. Холод царил в ее душе, ледяной страх, и она ненавидела его, ненавидела всеми силами, потому что боялась не за себя, а за Норта, больше всего за Норта. Что было, наверное, глупо — такой сильный и умный мужчина может дать отпор убийце, а кроме того, с ним рядом Флеш и сэр Рафаэл. Но все доводы рассудка никак не действовали на Кэролайн. Если бы только муж позволил и ей ехать в Гунбелл!

— Нет, — твердо отказался Норт, прервав поцелуями ее протесты. — На улице такой холод, а ты носишь ребенка. Тебе надо заботиться о нашем малыше, Кэролайн.

Старые часы пробили одиннадцать. С тех пор, как Маркус Уиндем вытащил спрятанный в них золотой браслет, они звучали размеренно и негромко. “По крайней мере, — подумала Кэролайн, — теперь бой у них, как у обыкновенных часов и вовсе не напоминает предсмертный хрип”.

Она снова оглядела браслет. Только сегодня вечером она положила его на алую бархатную подушечку, покоившуюся теперь на том постаменте, где раньше стояла уродливая китайская ваза. Теперь каждый мог любоваться им.

Кэролайн много думала над загадкой браслета и все же решила, что он может быть лишь косвенным доказательством правоты предков Норта. Возможно, король Марк был действительно похоронен здесь. Но, скорее всего, украшение нашли именно недалеко от Фаун, где, по общему свидетельству, и был погребен несчастный король, а какой-то торговец случайно наткнулся на браслет, привез сюда и продал прадеду Норта. А если это так, значит, старый Донниджер Найтингейл сочинил всю эту сказку в подтверждение собственной теории о неверных женах.

Кэролайн вздохнула откинулась на спинку кресла, и закрыла глаза. Норт уехал три часа назад. Как невыносимо ожидание! Она привыкла действовать, а не сидеть в одиночестве и мучиться неопределенностью. Интересно, а Виктория Карстейрс тоже сейчас молится о возвращении сэра Рафаэла? Нет, иногда быть женщиной ужасно плохо, особенно в такие минуты, когда не можешь самостоятельно принимать решения и взять все в свои руки. Господи, чего бы она не дала, лишь бы убедиться, что с Нортом все в порядке!

Сзади послышались шаги. Кэролайн обернулась и увидела Кума, с чайным подносом, на котором красовался начищенный серебряный сервиз начала восемнадцатого века.

— Времен царствования Георга Первого, — пояснил он Кэролайн, когда та приехала сюда впервые. — Приобретен прадедом милорда, в году 1722-м.

С того момента Кэролайн возненавидела этот сервиз.

— Как холодно, — пробормотала она, дождавшись, пока Кум расставит сервиз на столике.