– Ну, так извольте понять, отец-кормилец, все ж по указу. «Гуманитарная помощь» прозывается.

– А че ж не через ворота?

– Так мурлюки ж скромны-ые, спасу нет! К Юшке-каану давеча приехали и бают, отчего же это вдруг всем народам живется хорошо и привольно, и только одна Грусь в стороне прозябает. Негожее это дело, не божеское. А коли так, надо им помочь безвозмездно. Ну токмо чтоб без всяких там рассусоливаний, без речей… В общем, по-тихому. Как это они там сказанули? А! Что б правая рука не ведала, что делает левая. Не то ведь прознают в Груси, как им плохо живется, огорчатся, плач пойдет по стране, стоны всякие. И тут на тебе – мурлюки. Мол, дарим с барского плеча. Не годяще так людишек-то умалять. А они ж ну чистые благодетели! Вежеству и политесам всяким ученые, разумные, спасу нет! К чему нам, говорят, слава, лишь бы люд кругом радовался да Деву Железной Воли нахваливал. Во-от, – завершил он. – Ну а поелику мы все равно за неимением врагов разоружаемся, то, стало быть, Ефросинью Великую к делу-то и пристроили. – Он ткнул пальцем в сторону гигантского пускового устройства.

– Тю! Да как же в натуре врагов-то нет? – возмутился подурядник. – А поговаривали, что под самым Елдин-градом ордынцев видали.

– Ну, видать-то их не видали, – покачал головой бывший воин. – Они точно в воду канули. А вот следы-ы! Те да, в большом количестве имеются. В Бровурцах домину порушили, у кобольдов шахты засыпали, в общем, страх и ужас! Да вот беда, коли ордынцев тех не видно, то и с катапультой против них делать нечего. Ну а так-то иных врагов нет. С одной стороны Великий Железный Тын, с другой – Малиновая линия, живи себе, как у Нычки за пазухой. Или опять же по-мурлюкски, как у бога на лицевом счету.

– Как у бога, да убого, – хмыкнул я, с интересом дослушав содержательную речь простодушного мздоимца о положении внутри страны и «благотворительных» акциях неведомых затынных доброхотов. – А скажи-ка, мил-человек, не известно ли тебе вдруг, где сейчас почтеннейший Юшка-каан? Поговорить с ним надо бы.

– Эк вам не свезло! – покачал головой толмач. – Вот же ж тут был! На том же месте стоял! Самый чуть перед вами отбыть изволил.

– Ну что, догоним? – повернулся я к Вадиму.

– Ну так ясен пень! – на своем невообразимом наречии, непереводимом даже для субурбанского толмача, ответствовал Вадюня. – Ща катнем по-быстрому.

Уж не знаю, что из вышесказанного понял мелкотравчатый мздоимец, но общую суть происходящего он уловил верно. А потому, не желая отпускать без личной корысти могущественных благодетелей, чуть было не впился в сапог Злого Бодуна мертвой хваткой:

– Вельмочтимый господин подурядник! – чуть приглушая голос, чтоб не слышали монтажники на Ефросинье Великой, затарахтел он. – Не извольте на фиг отсылать, дозвольте слово молвить. Я, с позволения вашего и по милости несказанной всепредержащего Нычки, уже неделю как в подстольниках уряда Дачи Людской состою. Так и еще хвостней поднакопил…

– Чего-чего? – перебил его Ратников. – Кем куда ты состоишь?

– Уряд Людской Дачи, – тихо прокомментировала Делли, – это место, где распределяют милости государевы. Кому за верную службу пансионы назначают, кому надел на кормление, дабы службу нес рьяно и о прожитке не тужил. Ну и всем немощным, больным да убогим посильная милостынька с королевского стола. Очень выгодное место! Немудрено за неделю денег поднакопить на следующий чин.

– Так я дитятками малыми вас заклинаю, – дождавшись конца пояснения, вновь затараторил субурбанец, – коих одеть-обуть надо да в свет вывести. Не обойдите, по милости своей, меня своей милостью!

– Те че надо-то, брателла? – подивившись столь изысканному обороту речи, по-боярски лениво бросил Вадим.

– Чинок бы повыше, – смахивая слезу, драматически попросил старый знакомец, доставая из портков кошелек с хвостнями. – А я в долгу не останусь, моя верность каждому ведома!

– А, ты типа в этом смысле, – принимая посильное воздаяние, кивнул Ратников. – Ладно, будь по-твоему. В общем, короче, назначаю тебя застольником Уряда Коневодства и Телегостроения. Будешь, как его, этот, офис-менеджер.

– А это что еще за диво дивное? – шепотом задал вопрос удивленный карьерный делец.

– Офис-менеджер, братан, это круто! Сейчас чисто рулишь в столицу. Снимаешь какую-нибудь хоромину в центре и отлистываешь глашатаям, чтоб они объявили, вроде того: кто хочет улучшить чисто себе породу, ну, в смысле, не себе, а кобыле, пусть идут к тебе, шуршат хрустами и регистрируются, кто за кем в очереди. Чтоб как у коня начнется, ну ты сам понимаешь что, он всех имел не гамузом, а в правильном порядке.

Лицо толмача просияло.

– Изволите бумажечку начертать?

– На черта тебе бумажечка? Зайдешь в уряд, скажешь, от меня. Тебе там сразу все и напишут.

– Как скажете, благодетель! Как изволите!

– Ладно, некогда нам с тобой терки тереть. Рули в Елдин-град, лечись, пока бесплатно! Покеда, мы покатили!

Попытка догнать Юшку-каана и выставить ему счет за путешествие в клетке не увенчалась успехом. Должно быть, предводитель кланов Соборной Субурбании решил заехать в гости к неведомым нам соратникам по неуемной политической борьбе в полутяжелом весе. А может, нелегкая дернула его толкнуть речь перед встречным народом? В конце концов, не одному же Переплутню морочить голову ни в чем не повинным гражданам. Ну да Нычка с ним, не за тем, чтобы сводить счеты со всякими думными радниками, мы сюда приехали.

Мы мчались с максимальной скоростью, которую только позволяли развить протоптанные направления, выдаваемые в Субурбании за дороги. То есть почти прогулочным шагом.

– Никто из нас не помнит того времени, – вещала Делли, скрашивая минуты, а если вдуматься, то и часы тягомотного путешествия, – чтобы никого не было. Люди, правда, утверждают, что существовал некто, волею своей создавший и земную твердь, и небесный свод, и всякие светила, и все, что живет и дышит между сводом и твердью. Однако же мыслится мне, что люди это нарочно придумали. Отчасти по невежеству, отчасти затем, чтобы не признавать за феями и драконами заслугу создания своего племени. Вы спросите, откуда же пришли мы сами? – Рассказчица обвела слушателей пытливым взглядом. – О том никто не знает. Драконы, те завсегда здесь обитали, а мы… Ходят разговоры, что дивный род из чужина пришел да покинул родные края не по своей воле. Врата за ними захлопнулись и, пока свет стоит, не отворятся. Может, так оно и есть, может, по-другому, не берусь утверждать.

Одно известно доподлинно: когда на закате своей жизни фея начинает тихонько угасать и в конце концов исчезает бесследно, родня ее говорит, что ей довелось увидеть свой мир и найти в него лазейку. Но как бы то ни было, мой народ пришел сюда в те времена, когда никаких людей не было и в помине.

Драконы – да. Драконов было неисчислимое множество. Огромные, куда больше нынешних, малюсенькие, чуть крупнее сороки, летучие, прыгающие, плавающие – на любой вкус. А ума-то у всех, как у молодого щенка. Ну и, конечно же, чувствовали они себя здесь хозяевами. Как же иначе? Ну, с драконами мы уж как-нибудь справились. Вразумили их, отвадили от наших жилищ, а иных даже приручили. Казалось бы, живи спокойно, ни о чем не думай. Драконий мир живет по своим законам, мы – по своим. Места хватает, никто никого не донимает.