– Все? – откровенно усомнился я.

– Все, – вновь подтвердила фея. – Как один. И уж куда он их увел, неведомо. А только сказывают, что за этими лесами, в Батлии, появилось новое воинственное племя жуматов. Так вот я и думаю, не от жути ли они произошли?

– Зачудительная история, – хмыкнул я. – Надеюсь, сейчас в этом Жутиморе пища найдется?

* * *

Город Жутимор встречал нас… Впрочем, нет, он нас не встречал. Он был занят своими проблемами, и никому не было дела до всадников, въехавших в арку городских ворот. Пара стражников, лузгавших семечки на скамейке под развесистым каштаном, удивленно проводив взглядом синебокого скакуна, немедленно сбросила увиденное в погреба сознания и продолжила свое занятие с осознанием важности выполняемого долга.

– М-да, – созерцая занятых беседой стражников и прислоненные поодаль алебарды, покачал головой я. – Интересно, как им удалось продержаться семь седмиц?

– Ну да, понты! – хмыкнул Вадюня. – Жутикам чисто не по крути было в ворота идти, вот они в натуре и прикололись на стенку лезть.

Возможно, могутный витязь и был прав, им, витязям, виднее. Меня же сейчас больше интересовало наличие достойного постоялого двора, гостиницы, на худой конец корчмы, где мы бы могли передохнуть и подкрепить силы. Ничего подобного в обозримой округе не наблюдалось. Правда, время от времени под копыта скакунов бросались отчаянные бабульки с корзинами, накрытыми белым полотном.

– А вот пирожка не желаете?! – с угрозой кричали они. – С пылу с жару!

Честно говоря, я желал. И Вадюня, судя по алчному блеску в глазах, был не против. Но слишком мало бродило по округе собак, чтобы кормить этим лакомством таких высокородных дам, как наши спутницы.

Наконец между прижавшихся забор к забору домами мелькнул просвет – не то пустырь, не то сильно запущенная городская площадь. Посреди этого импровизированного выпаса красовался большой шатер, на котором уныло болталась на ветру афиша, гласившая:

Блистательный театр Пьеро. Только одно представление!

Девушка в шелках голубых волос. Драма

– Интересно, – усмехнулся я, – многие ли жители способны прочесть то, что здесь написано?

Но развить эту мысль было мне не суждено.

– Не кабак, но тоже круто, – оценив увиденное, провозгласил Злой Бодун. – В натуре можно культурно отдохнуть. Девушки, может, вы чисто тут пока потусуетесь, а мы с Клином округу прочешем? Ну, сами прикиньте, должна же тут быть хоть какая-нибудь харчевня?!

Отказать в логике моему другу было невозможно. Да и то сказать, день конного перехода неминуемо требовал отдыха для нежных седалищ прекрасных дам. Впрочем, наши филейные части чувствовали себя немногим лучше. Отыскав взглядом коновязь, у которой дремал углубленный в себя часовой, мы спешились и после короткого щелчка Делли, погружавшего коней в состояние полного ступора, направились в высокий полотняный храм искусств. Незакрепленный полог сиротливо хлопал по ветру, призывая, должно быть, аплодисменты под провисшие своды шатра.

– А где чисто касса? – оглядываясь кругом, осведомился Вадюня. – Или птицам деньги не нужны?

– Кассы не видно, – подытожил осмотр я. – Впрочем, очереди за билетами тоже. Ладно, зайдем. Если что, расплатимся на месте.

На том и порешив, мы шагнули под сумрачные театральные своды. Не столько с трепетом, сколько с непреодолимым желанием сесть на что-нибудь менее тряское, чем седло.

– О! Добро пожаловать! Добро пожаловать в наш Блистательный театр! Прославленный везде, где только слышали о высоком призвании служителя Фридигунды! – Сухонький пожилой человечек в остроконечном белом колпаке и таком же длинном балахоне с бесконечными рукавами, свисавшими до пола, церемонно поклонился, желая засвидетельствовать свое почтение к единственным в зале зрителям.

– Клин, это он чего? – недоверчиво глядя на актера, спросил Ратников.

– Наверное, Фридигундой здесь называют Мельпомену, – шепотом пояснил я.

– А! Ну, это в натуре другое дело! А чего они тут сидят?

Невзирая на свою банальность, вопрос был, как говорится, не в бровь, а в глаз. Посреди невысокой сцены на колченогом стуле восседала дама со следами былой красоты на лице и грызла сухарь. На спинке стула висел длинноволосый парик цвета морской волны. Кроме этого стула и низкого помоста, символизирующего сцену, никаких иных декораций или же театрального реквизита в передвижном храме Фридигунды не наблюдалось.

– Эй, Пьеро! – Вслед за нами в шатер смешной прыгающей походкой не то вошел, не то вбежал некто в разноцветных лоскутных штанах и с абсолютно голым торсом. В руках у неизвестного была вязанка масок. – Ты представляешь, эти невежды не желают покупать наши замечательные маски! Они не знают, что с ними делать! О, простите, – заметив нас, сбился с возмущенного тона собрат хозяина театра. – Признаться, я не думал, что у нас сегодня зрители.

– Арлекино, – печально воздевая вверх брови, вопросил служитель муз, – а где же твоя курточка?

– Какой-то балбес купил ее за три монеты, чтобы подстелить на свое кучерское место. Но не горюй, Пьеро, теперь у нас есть три монеты, а значит, сегодня будет ужин. – Он подкинул в руке добытое богатство и, точно вспомнив о чем-то, уставился на нас. – А вы, господа, оплатили входные билеты? Всего одна монета за человека…

– Арлекино! Арлекино! – заламывая руки, перебил его директор. – Господа, простите неучтивость моего друга, – вновь прикладывая ладонь к груди, поклонился он. – Мы несказанно рады видеть под этим кровом тонких ценителей театрального искусства. Мы были бы счастливы сыграть для вас бесплатно, ведь вы первые зрители в этой стране, посетившие наше представление, но, увы… Еще тысячу раз – увы! Вы первые и единственные зрители за те пять дней, которые мы имеем несчастье гастролировать в Жутиморе. Мы продали кляч из своей повозки, продали все, что только у нас покупали. – Он обвел руками пустую сцену. – Нам попросту нечего есть и на беду без коней мы не можем покинуть этот злосчастный город. А посему молю вас, не обессудьте. Но мы вынуждены просить вас об оплате. Всего одна монета с человека. Надеюсь, для вас это недорого, – Пьеро тяжело вздохнул, – а для нас…

– Так не должно быть! Это неправильно! – гневно оглядев пустой зал, топнула ножкой принцесса.

– Но, сударыня, всего одна монетка! – едва не плача, проговорил опечаленный актер.

– Не, ну в натуре полный беспредел! – пробасил Злой Бодун, запуская пятерню в кошель с золотом. – Клин, гадом буду, здесь надо сделать полный абзац!

– Прости, что? – переспросил я.

– Ну, абзац, – повторил Вадюня. – Или как его?.. Ну, чисто когда никого больше не пускают. Как у нас в ДК, когда «Иванушки» приезжали. Помнишь?

– Аншлаг! – догадался я.

– Он! – согласился мой боярственный соратник.

– Это возможно? – уважительно глядя на меня, спросила меня Делли. – Или просто дать им денег?