Когда Макоули проснулся, в Багдаде уже была ночь, и он, взглянув на часы, представил себе, как в этот момент на авианосцах уже стоят самолеты, которые вот-вот уйдут в небо, освободив палубу следующим машинам, которых поднимут лифтами. Английские бомбардировщики уже, конечно же, в воздухе. Действия авиации должны быть синхронными. Впрочем, синхронность нужна и подлодкам, и эсминцам, и линкорам, которые за несколько минут до старта самолетов нанесут удар по целям первыми, а затем до приближения воздушной армады к границам Ирака успеют сделать еще несколько ракетных залпов.

Сделав пару гимнастических упражнений, Макоули, отказавшись от традиционной пробежки, быстро побрился, умылся и принялся за завтрак, просматривая свежие газеты. Они полны были материалов об Ираке и Югославии. Названия статей громкие и броские: «Ракеты Джона Макоули против радаров Саддама Хусейна», «Вашингтон и Багдад надеются разыграть свои сценарии», «Саддам хочет поссорить Анкару с Вашингтоном», «Мерлин Биделл тянет Джона Макоули в суд, а он хочет ее опередить новым ударом по Ираку», «Уступки Белграда недостаточные», «Милошевич изгоняет бесов»… Эта статья заинтересовала Макоули, и он поудобнее разложил ее на столе и принялся читать:

«Югославские власти решили выставить руководителя миссии ОБСЕ за дверь. Он объявлен персоной нон грата и должен в течение 48 часов покинуть Югославию. Его вина, скорее всего, лишь только в том, что он — американец… Идя на крайнее обострение кризиса, Президент Югославии влепил звонкую пощечину не только ОБСЕ и НАТО, но и Совету Безопасности ООН… Югославские власти захлопнули дверь перед всем международным сообществом. Судьба нескольких сотен безоружных наблюдателей ОБСЕ, находящихся сейчас в Косово, выглядит все более неопределенной, а их миссия — все более бессмысленной…»

Макоули отложил в сторону газету и улыбнулся: «Кажется, парни из ЦРУ смогли спровоцировать Милошевича и подтолкнуть его к этому шагу. Ну что ж, сейчас дело за госсекретарем. Надо заставить Совет Безопасности ООН принять резолюцию и дать возможность войскам НАТО заставить Югославию уважать Запад…»

Макоули закончил завтрак и, взяв несколько газет, направился в рабочий кабинет, где, не мешкая, сел за стол и принялся изучать почту, поступившую ему за ночь. Но не прошло и десяти минут, как позвонил министр обороны. Поздоровавшись, Кевин спокойным и будничным голосом доложил:

— Самолеты, базирующиеся в Бахрейне, Кувейте и на авианосцах, стартовали. Пять минут назад произведен первый залп «томагавками». В ближайшее время первые сто две цели на территории Ирака будут поражены.

— Сколько ракет запущено? — спросил Макоули.

— Как и запланировано, двести шестьдесят.

— Отклонений от курса не будет?

— Скажу честно, мистер Президент, сам серьезно волнуюсь. Нам пока так и не удалось разгадать, что происходило в ту кампанию.

— Хорошо, Альберт, держите меня в курсе. Я сейчас начну обзванивать руководителей палат и переговорю с союзниками.

Положив трубку, Президент подошел к карте, повешенной на стене и начал внимательно рассматривать район, где разворачивались боевые действия. На окруженный Ираном, Турцией, Сирией, Иорданией, Саудовской Аравией и Кувейтом Ирак с юга приближалась смерть. Принесут ли такой долгожданный результат эти удары? Отведут ли они от него самого новые неприятности, которые в очередной раз сварганил пакостник прокурор Гордон?

В этот момент негромко зазвонил телефон внутренней связи. Президент поднял трубку и тут же пожалел, что сделал это. Он услышал голос Моники:

— Доброе утро.

По тому, что Моника не назвала его по имени, Макоули понял, что она не одна. Делать нечего — надо отвечать, и он, стараясь быть веселым, ответил:

— Доброе утро, Моника. Я тебя уже давно не видел. Как дела?

— Все прекрасно. Я тоже соскучилась и очень хочу увидеться.

Президент подумал: «Почему она сказала «я тоже соскучилась»?

Я же не говорил ей об этом. А может, рядом с ней находится Гордон и она доказывает ему, что мы близки?»

Президент пересилил себя и заставил говорить с Левин доброжелательно:

— Ты что-то даже не звонишь мне. Может, уже замуж вышла?

— Ну что вы! — весело рассмеялась Моника. — Без согласования с вами я не сделаю этого.

— Ты не права, Моника. В таких случаях совета не спрашивают. Это дело сугубо личное. Когда в гости зайдешь? Не забыла еще ко мне дорогу?

— Нет, конечно, помню. Я готова хоть сейчас.

Макоули хотел объяснить, что он очень занят, что позже ей позвонит сам, но представил эту чуть полноватую молодую женщину, вспомнил ее обнаженное тело и не удержался:

— Хорошо. Приходи во время обеда, поболтаем.

— С удовольствием, обязательно приду! — радостно выпалила она.

Макоули положил трубку и, оправдываясь перед самим собой, подумал: «Надо же с ней поговорить о домоганиях Гордона». И вдруг у него в голове мелькнула озорная мысль: «А что, если уговорить ее переспать с Гордоном? Пусть переспит с ним, и тогда дело в шляпе».

Макоули даже улыбнулся, представив, как Гордон обрабатывает пышку Монику. Но очередной телефонный звонок отвлек его от мысленного созерцания придуманной им картины. Звонил министр обороны:

— Мистер Президент, наши ракеты достигли намеченных целей. Сейчас на подходе самолеты.

— Как вели себя ракеты?

— По нашим данным, нормально. Но окончательно выясним позже. Судя по всему, иракцы не ожидали сегодняшнего привета. Тревогу подняли лишь тогда, когда не менее половины наших ракет уже разорвались.

— Не навредит ли это нашей авиации?

— Нет. Ни один наш самолет в зону огня оставшихся средств ПВО противника не войдет. Ракеты и бомбы обрушатся на цели, когда самолеты уже сделают разворот на обратный путь.

— Держите меня в курсе, Альберт.

— Да, сэр!

Президент опять подошел к карте. Ох, как ему хотелось, чтобы Саддам был прихлопнут ракетой или бомбой!

Макоули решительно направился к столу. Сел в кресло и набрал номер лидеру республиканцев в сенате Линдеру:

— Мистер Линдер, это Президент Макоули! Я хочу вас проинформировать, что только что отдал приказание о новых ракетно-бомбовых ударах по Ираку. И сделал это не из-за того, в чем вы меня обвиняете. Решение я принял исходя из высших интересов Америки. Надеюсь, что вы пересмотрите свое отношение к деятельности Президента!

— Ни в коем случае! Я не сомневаюсь, что вы, мистер Макоули, хотите отвлечь внимание конгресса и народа Америки от своих любовных похождений. Я хочу вас предупредить…

— А я хотел вас проинформировать, — резко оборвал сенатора Макоули, — что и сделал, а выслушивать ваши оскорбления из-за отсутствия времени не намерен. Тем более что вы это уже сделали с помощью телевидения.