Он объявился под конец времен –

Египта сын, высок и смуглолиц.

Пред ним феллахи простирались ниц,

Цвет ризы его был закату в тон.

К нему стекался люд со всех сторон,

Охочий до пророчеств и чудес,

И даже дикий зверь, покинув лес,

Спешил к Ньярлатхотепу на поклон.

Все знали, что настал последний час,

И было так: сперва ушли моря,

Потом разверзлась суша, и заря

Скатилась на оплоты смертных рас.

В финале Хаос, вечное дитя,

С лица Вселенной Землю стер шутя.

22. Азатот

Я вторгся с вездесущим бесом в паре

Из мира измерений – за Предел,

Туда, где нет ни времени, ни твари,

Но только Хаос, бледен и дебел.

Непризнанный ваятель мирозданья,

Он жадно и бессвязно бормотал

Какие-то смешные предсказанья

И сонм крылатых бестий заклинал.

В его когтях надрывно голосила

Бесформенная флейта в три дыры –

Не верилось, что в звуках этих сила

Которой покоряются миры.

Я есмь Его Глашатай, – дух съязвил

И Божеству затрещину влепил.

23. Мираж

Не знаю, есть ли он на самом деле,

И где – на небесах иль на земле –

Тот край, которым грежу с колыбели,

Седых столетий тонущий во мгле.

Закрыв глаза, я вижу цитадели,

И ленты рек, и церковь на скале,

И переливы горней акварели,

Точь-в-точь как на закате в феврале.

Я вижу заболоченные дали,

Слежу за тенью птичьего крыла

И слышу звон, исполненный печали,

Со стороны старинного села.

Но где тот чародей, что скажет мне,

Когда я был – иль буду – в той стране?

24. Канал

В одном из снов я посетил район,

Где вдоль домов, ограбленных нуждой,

Тянулся ров, заполненный водой,

Густой, как кровь, и черной, как гудрон.

От вялых струй дух тлена исходил,

Стесняя грудь предчувствием беды,

И лунный свет сочился на ряды

Пустых жилищ с осанкою могил.

Ни стук шагов, ни скрип оконных рам

Не нарушали мрачной тишины –

Был слышен только мерный плеск волны,

Уныло льнущей к мертвым берегам.

С тех пор, как мне приснился этот сон,

Меня терзает мысль: не явь ли он?

25. Сен-Тоуд

Сен-Тоудского звона берегись! –

Услышал я, ныряя в тупики

И переулки к югу от реки,

Где легионы призраков вились.

Кричал одетый в рубище старик,

Который в тот же миг убрался прочь,

А я направил шаг в глухую ночь,

Не ведая, что значил этот крик.

Я шел навстречу тайне и дрожал,

Как вдруг (я было принял их за бред)

Еще два старца каркнули мне вслед:

Когда пробьет Сен-Тоуд – ты пропал!

Не выдержав, я бросился назад,

И все же он настиг меня – набат!

26. Знакомцы

Селянин Джон Уэтли жил один

Примерно в миле вверх от городка.

Народ его держал за чудака,

И, правду говоря, не без причин.

Он сутками не слазил с чердака,

Где рылся в книгах в поисках глубин;

Лицо его покрыла сеть морщин,

В глазах сквозила смертная тоска.

Когда дошло до воя по ночам,

О Джоне сообщили в желтый дом;

Из Эйлсбери пришли за ним втроем,

Но в страхе воротились. Их очам

Предстали два крылатых существа

И фермер, обращавший к ним слова.

27. Маяк

Над Ленгом, где скалистые вершины

Штурмуют неприступный небосвод,

С приходом ночи зарево встает,

Вселяя ужас в жителей долины.

Легенда намекает на маяк,

Где в скорбном одиночестве тоскует

И с Хаосом о вечности толкует

Последний из Древнейших, миру враг.

Лицо его закрыто желтой маской,

Чьи шелковые складки выдают

Черты столь фантастичные, что люд

Издревле говорит о них с опаской,

Веками поминая смельчака,

Который не вернулся с маяка.

28. Предвестники

Есть ряд вещей, рождающих во мне

Такое чувство, будто бы вот-вот

Одно из тех чудес произойдет,

Которые бывают лишь во сне:

Нагрянет ли незваное извне,

Иль сам я попаду в круговорот

Безумных авантюр, пиров, охот

В уже не существующей стране?

Среди таких вещей – холмы, зарницы,

Глухие села, шпили городов,

Закаты, южный ветер, шум садов,

Морской прибой, старинных книг страницы.

В их дивных чарах – жизни оправданье,

Но кто прочтет их тайное посланье?

29. Ностальгия

Один раз в год над морем раздается

Призывный клич и гомон птичьих стай,

По осени спешащих в дальний край,

Откуда их пернатый род ведется.

Узнав о нем из грез, они томятся

По рощам, где над лентами аллей

Сплелись густые ветви тополей,

Где все усеял яркий цвет акаций.

Они полны надежды, что вот-вот

Покажется высоких башен ряд,

Но, видя впереди лишь версты вод,

Из года в год ни с чем летят назад.

И купола в холодной глубине

Веками ждут и видят их во сне.

30. Истоки

Меня не привлекает новизна –

Ведь я родился в старом городке,

Где видел из окна, как вдалеке

Колдует пристань, призраков полна.

Затейливые шпили золоты

От зарева закатного костра,

На крышах – с позолотой флюгера:

Вот истинный исток моей Мечты.

Реликвии эпохи суеверий

Таят в себе соблазн для духов зла,

И те несут нам веры без числа

Из всех миров, где им открыты двери.

Они рвут цепи Времени – и я

Встречаю Вечность, их благодаря.

31. Древний город

Он гнил, когда был молод Вавилон.

Бог знает сколько эр он продремал

В земле, где наших заступов металл