Русь Днепровская, они сбросили с себя владычество «находников» с низовьев Волги и из сумрачной Скандинавии. Так «Повесть временных лет» отразила существование «Славян» и «Куявии», так возникли «сначала два государства: Киев и Новгород» (К. Маркс),[439] и лишь позднее их история тесно переплелась, лишь позднее они слились в Киевское государство. Русь Приднепровская рано освободилась от хазарского владычества. Русский каганат, государство народа «Рос», кагана русского, возник еще в 30-х годах IX в., а быть может, даже несколько ранее. Уже тогда на арене мировой истории Русь выступила как самостоятельная политическая сила. Ее дипломаты — послы, ее храбрые воины-дружинники заставили Византию, Запад и Восток заговорить о русах, о Роси, и Черное море вскоре стало «Русским морем». На северо-западе «во времена же Кыева и Щека и Хорива Новгородстии людие, рекомии Словени и Кривици и Меря. Словене свою волость имели, а Кривицы свою, а Мере — свою; кождо своим родом владяше; а Чюдь своим родом; и дань даяху Варягом от мужа по беле и веверици; а иже бяху у них, то ти насилье деяху Словеном, Кривичем и Мерям и Чюди»[440].

Когда установились даннические отношения славянских и финских племен Приильменья и Приладожья по отношению к варягам?

В Восточной Европе норманны появились рано. В Прибалтике их поселения датируются VI в. Правда, эти поселения просуществовали непродолжительное время, и только в IX в. норманны сделали новую попытку утвердиться в Прибалтике.

К концу первой половины IX в. относится первая волна интенсивных норманских вторжений, охвативших Западную и Восточную Европу.

В 844 г. норманны нападают на Севилью и тогда же, в первой половине IX в., норманны появляются в Приладожье и Ладога (ныне Старая Ладога) превращается в Альдейгобург скандинавских саг. Здесь среди местного населения — карел, води, словен, вепсов («людий») — появились первые «находники» — варяги. Это были воины и грабители, купцы-разбойники, охотники за пушниной и живым товаром, арабскими диргемами, восточными драгоценностями, за богатствами легендарной Биармии. Они прорывались далеко на Юг и Восток до Булгар, сказочно богатого «Серкланда» (Итиля) и Каспия. На севере они прошли до Биармии (Перми), и их ладьи бороздили Белое море. На Западе центром их торговли был знаменитый город Бирка.

Грабя, убивая, порабощая, торгуя, облагая данью, они бурей проносились по землям славянских и финских племен.

Это были скорее разбойники, чем купцы, скорее враги, нежели правители. И отсутствие скандинавских вещей того времени в находках на территории Восточной Европы, датируемых IX в., говорит о том, что скандинавские викинги приходили сюда не для торговли, а для грабежа. Недаром в Скандинавии, особенно в Швеции, найдено огромное количество восточных монет и вещей VIII–IX вв.

«Совершенно ясно, что норманны в это время приезжали в Восточную Европу без всяких товаров, грабили славянские и финские племена, торговали награбленным добром и рабами на Волге — в Булгаре, по-видимому, и прямо у хазар — и возвращались с добычей к себе обратно в Скандинавию. В этой ситуации вполне возможно и даже (для скандинавов) необходимо было завоевание норманнами и обложение данью отдельных славянских и финских племен»[441].

Хищнические набеги варягов, грабивших и собиравших дани со славян, чуди, кривичей, мери, нашли отражение в рассказе Новгородской I летописи (Новгородской летописи по Синодальному харатейному списку) о том, как варяги «насилье деяху» населению северо-западных земель Восточной Европы и «дань даяху варягам». Это было время походов викингов на Апуле, в землю корси и летьголы (853 г.), на Восток по знаменитой «восточной дороге» (Austrvegr) или «варяжской дороге» (vaeringjavegr), первые набеги по которым древние рунические надписи в Швеции датируют самым началом IX в.[442]

Норманны сперва Западной Двиной, Невой и Ладогой, через систему рек севера Восточной Европы, проникли на Волгу. Оба пути, двинский и Невско-Ладожский, были использованы ими одновременно в первой половине IX в. Это были главным образом шведы из Готланда («гьте»), Упланда и Сёдерманланда, в частности шведы из прибрежной полосы Упланда Рослагена, насекшие на мраморной лапе Пирейского льва название своей родины: «Они жили в Рослагене». Но были среди варягов и норвежцы («урмане»), и датчане, и позднее — исландцы[443]. Суровая природа их родины — Скандинавии, быстрый рост населения при ограниченных ресурсах страны, рост централизации и укрепление королевской власти понуждали недовольных конунгов собирать отряды викингов и устремляться в свои сказочные путешествия и походы за богатством, добычей, землей и властью от Севильи, Италии, Сицилии до Исландии, Гренландии, Геллуланда (Лабрадора), Маркланда (Нью-Фаундленда) и Винланда (американский материк у Нью-Йорка), от Шпицбергена до Каспия и Закавказья.

В этих своих походах они открыли и «Гардарики» — Древнюю Русь. И первой областью, которую они попытались превратить в заповедное поле для охоты за живым товаром и пушниной, население которой они пытались сделать своими данниками и рабами, была область «Славии» восточных писателей. Здесь они пытались создать свои опорные пункты, и, быть может, таким пунктом была Ладога — Альдейгобург скандинавских саг. Но славянское и финское население Гардарики не собиралось переносить «насилия» варягов и их разбойничанья в родной земле.

Надо полагать, что к концу первой и к началу второй половины IX в. союз племен северо-запада, возглавляемый словенами, в земле которых стояли уже Ладога, Новгород и Старая Русса, так же как и в земле их соседей — кривичей, уже высились стены Пскова (Плескова) и Изборска, вырос в серьезную политическую силу. Многие финские племена в совместной борьбе с грабителями-варягами признали руководящую роль многочисленных и сильных словен (чудь, меря, весь), другие уже просто начали сливаться с ними (водь), теряя и свои племенные наименования, и все чаще и чаще выступая под общим наименованием для всех финнов — «чудь». Это имело место прежде всего в районах древней словенской колонизации, близ самого Новгорода. Подпали под влияние словен и соседние кривичи, псковско-изборская ветвь многочисленного кривичского племени.

Время существования отдельных племенных «волостей» отходило в область преданий. Складывался могучий племенной союз. Входившие в его состав племена взялись за оружие «и въсташа Словене и Кривици и Меря и Чудь на Варягы, и изгнаша я за море, и начаша владети сами собе и городы ставити…»[444].

Варяги были изгнаны, и нет оснований не верить беспристрастному рассказу летописца, так как он находит подтверждение в археологических материалах.

Анализ скандинавских вещественных памятников, обнаруженных в Восточной Европе и датируемых концом IX и X вв., приводит нас к выводу о том, что характер взаимоотношений норманнов со славянским и финским населением Восточной Европы того времени резко меняется по сравнению с началом и серединой IX в.

И дело не только в том, что складывается другой