– Ну нет уж! – продолжала упрямиться Джо. – Я никогда не буду ни уважать его, ни любить, несмотря на то что племянница брата его дедушки приходится троюродной сестрой какому-то там лорду. А Томми беден, застенчив, добр и умен. Я самого лучшего о нем мнения, и мне нравится показывать это, и вот он-то джентльмен, хоть и должен заниматься взвешиванием и завертыванием.

– С тобой бесполезно спорить!

– Вот и не будем спорить, – согласилась Джо. – Примем дружелюбный вид и оставим в следующем по списку доме наши визитные карточки, потому что Кингов, к моей несказанной радости, нет дома.

Карточки были оставлены в прихожей. Возле пятого по счету дома Джо вновь вознесла благодарение небу – им сообщили, что юные хозяйки поехали в гости.

– Ну, теперь домой! К тете Марч заглянем в другой раз. Незачем тащиться по пыли в лучших нарядах, когда мы уже так устали и раздражены.

– Говори за себя. Если тетя любит, когда мы навещаем ее, да еще красиво одетые, то почему не доставить ей радость? И не думаю, что уличная пыль нанесет больший урон твоему наряду, чем грязные собаки и мальчишки с мячом! Постой! Наклонись-ка, я стряхну крошки с твоей шляпки.

– До чего ты хорошая девочка, Эми! – вздохнула Джо, с раскаянием глядя то на свой испорченный наряд, то на безукоризненно чистый и свежий костюм сестры. – Хорошо бы и мне научиться так угождать людям в мелочах. Я ничего не имею против большинства людей, но они отнимают столько времени! Я рада каждому помочь в чем-нибудь важном, но им важнее моя любезность, чем моя помощь и дружба.

Эми улыбнулась, внезапно смягчилась и заговорила наставительным тоном:

– Женщинам следует учиться покорности, особенно если они бедные. Потому что для них это единственный способ отблагодарить за добро. Если бы ты усвоила эту науку, к тебе относились бы даже лучше, чем ко мне.

– Я знаю, что я противная и капризная и что ты кругом права… Но понимаешь, мне легче рисковать жизнью для людей, чем делать из любезности то, к чему не лежит душа. Это моя беда, что одни вещи я слишком люблю, а другие упорно не принимаю.

– Нет, главная твоя беда, что ты не умеешь ничего скрывать. Коли уж на то пошло, я того же мнения о Тюдоре, что и ты. Но зачем нам весь свет ставить в известность о том, как мы к нему относимся? Получается, что плохо поступает он, а плохо думать будут о нас.

– Мне кажется, девушкам не следует скрывать, если им что-то не нравится в молодых людях, а как это покажешь, если не своим поведением? Поучения очень мало приносят пользы, как я убедилась на опыте общения с Тедди. Но я нашла множество иных способов влиять на него. И так же, по-моему, следует поступать и с другими.

– Таких, как Тедди, на свете один-два и обчелся. Так что нечего его сравнивать с другими юношами, – возразила Эми столь серьезно и убежденно, что если бы Лори слышал ее, он был бы просто потрясен. – Будь мы красавицы или дамы состоятельные и знатные, мы, пожалуй, могли бы ими пренебрегать. Но улыбаться до ушей лишь тому, в котором все нравится, и кривить рты при виде того, в ком что-то не устраивает, – попросту смешно; нас сразу объявят эксцентричными дурочками или пуританками.

– Что же, мы должны делать вид, что не замечаем в людях пороков только потому, что мы не красавицы и не миллионерши? Это какая-то необычная мораль.

– Я не говорю, что это так уж хорошо, но на этом стоит свет, и кто идет наперекор, будет жестоко осмеян и обречен страдать. Я не люблю реформаторов и не хочу, чтобы ты попала в их число.

– А я люблю их и хочу быть им подстать, хотя не уверена, хватит ли у меня характера. Без них мир просто захиреет. Похоже, мы с тобой не найдем общего языка, потому что ты принадлежишь к старому укладу, а я – к новому. Ты любишь все красивое и добротное, а я – живое и настоящее. В том числе я люблю, когда меня гонят и освистывают.

– Ну, хорошо, только теперь, пожалуйста, успокойся и не надоедай тете своими новыми идеями.

– Я постараюсь, но именно в ее присутствии меня буквально подмывает сказать что-нибудь резкое, даже революционное. Я такая, и с этим ничего не поделаешь.

У тети Марч они застали другую свою родственницу – тетю Кэррол. Пожилые дамы обсуждали какую-то интересную тему, но при появлении девочек мгновенно смолкли. По их виду нетрудно было догадаться, что беседа касалась племянниц. Джо была не в лучшем настроении и вот-вот готова была сорваться. Эми же, верная чувству долга, умеющая скрывать свои чувства и всем потакать, пребывала в самом ангельском из своих обличий. Это, конечно же, было замечено пожилыми дамами, они поспешили всячески ее обласкать, и их взгляды говорили то, что спустя время они скажут друг другу вслух: «Это дитя с каждым днем становится все лучше».

– Ты собираешься помогать миссис Честер на благотворительном базаре? – спросила миссис Кэррол, когда Эми уселась подле нее с внимательным и доверчивым видом, который так нравится старшему поколению в молодежи.

– Да, тетя. Она попросила меня помочь, и я вызвалась торговать за столиком.

– А я нет! – решительно вставила Джо. – Не люблю, когда меня опекают. А Честеры словно делают нам одолжение, приглашая на свой базар. Мы им нужны только, чтобы работать.

– А я совсем не прочь потрудиться. Ведь выручка пойдет в пользу бывших невольников. И Честеры, я думаю, проявляют доброту, давая мне и поработать, и повеселиться. Если они слегка и «опекают», как ты говоришь, Джо, то это от чистого сердца, и мне совершенно не в тягость.

– Как ты хорошо и разумно говоришь! Я так люблю в тебе этот дух благодарности. И ведь это удовольствие – помогать людям, которые умеют оценить наше усердие; не всем это дано, но всем надо к этому стремиться, – проговорила тетушка Марч, глядя сквозь очки на Джо, сидевшую поодаль с мрачным выражением на лице.

Если бы Джо знала, какое счастье зависело от ее поведения, она, конечно, поступила бы совсем-совсем иначе. Но, к сожалению, не существует окошечка, сквозь которое мы могли бы видеть, что происходит в человеческих душах. В сущности, даже хорошо, что его нет, но бывают такие мгновения, когда это очень бы пригодилось – ну, просто для экономии сил и времени!

И вот своим следующим замечанием Джо лишила себя чудесного удовольствия, зато взамен получила своевременный урок того, как важно иногда держать язык за зубами.

– Мне не нравится, когда мне оказывают любезности. Это подавляет, даже порабощает. Лучше всегда поступать по-своему и быть совершенно независимой.

– Гм! – тетя Кэррол многозначительно кашлянула и слегка покосилась на тетю Марч.

– Вот, я же тебе говорила, – сказала тетя Марч и выразительно закивала.

Так, сама того не желая, Джо выступила в роли «революционерки».

– Ты говоришь по-французски, детка? – спросила тетя Кэррол и погладила Эми по руке.

– Да, довольно неплохо – стараниями тети Марч: она позволяет Эстер беседовать со мной в любое время, – Эми бросила благодарный взгляд на тетю Марч, и пожилая дама растроганно улыбнулась.