— Кого ты имеешь в виду? — поинтересовался Мельников.

— Ну, хотя бы этого американца Эванса. Он свой мужик! По крайней мере, сюда не по своей воле попал и, чувствуется, Кериму готов такую козу подстроить!

— Слушай, Олег, — насторожился Полещук, — ты что, ему доверился?

— Не считай меня простофилей, но я же вижу и чувствую, что американец ко мне потянулся. Он здесь совершенно одинок, ему не с кем поговорить. Он мне рассказал, что схватили его прямо в автомашине, когда он ехал в свое посольство. Здесь есть такой Мирех — шестерка Керима, — он со своими людьми и схватил Эванса, лупили его как грушу, пытали. Эванс зубами скрежещет при упоминании имени этого Миреха. Мне кажется, что при первой же возможности мой шеф без колебания отправит Миреха на небеса.

— Он что, в твоем лице нашел исполнителя? — язвительно спросил Полещук и тут же начал развивать свою мысль: — Конечно — «афганец», убийца мирных людей, агрессор, оккупант, беспощадный робот…

— Заткнись! — резко оборвал его Понтин. — Я по делу говорю вам, а вы выкобеливаетесь. Пошли вы!

И Понтин резко зашагал прочь.

Мельников осуждающе проворчал:

— Чего ты к человеку прицепился! «Оккупант», «убийца»… Кстати, ты что, не знаешь, что среди наших встречались и такие?

— Какие?

— Убийцы, которые стреляли в мирных жителей, мародеры, грабители… Одни из нас исполняли свой долг и приказ — таких, конечно, подавляющее большинство, но ведь были и другие, которые и насиловали, и издевались над людьми. Помню, в соседнем батальоне командир взвода приказал пленных не брать, и танки несколько сдающихся в плен духов задавили.

— Виктор, честное слово, ни разу не слышал о таких случаях. У нас ни во взводе, ни в роте, ни в батальоне и близко такого зверства не было. Духи, помню, захватив двоих наших парней, прежде чем убить, на куски резали.

— Это многие банды делали. Они даже своих не жалели. Как-то недалеко от Бараки-Барак в провинции Логар вырезали почти двести девушек — и только за то, что они учиться в лицее вздумали, а их родители не стали уходить в горы в банды. Действительно, таких случаев — сотни, а у нас пусть даже несколько негодяев среди солдат и офицеров, но какая молва, какой вред причинили армии и стране! Так что не надо было Олегу такие словечки бросать. Пойдем к нему, утрясем дело. Неудобно, парня ни за что обидели.

Они разыскали Понтина у входа в дом, где он жил с другими пленными. Олег сидел на каменной ступеньке и, глубоко задумавшись, смотрел в землю.

Полещук первым подошел к нему и положил руку на плечо:

— Олег, не заводись. Извини меня, я неудачно пошутил. Лады?

Понтин медленно поднялся и, ответив на рукопожатие Полещука, хмуро произнес:

— А я верю американцу. Думаю, не лишним было бы объединиться с ним и действовать сообща. Неужели вы не видите, что мы все — в зверином логове. Дорога отсюда одна — к смерти. Кериму мы нужны для убийства. Должны ли мы быть послушными рабами?

— Ты прав, Олег, — заметил Мельников. — Но в нашем деле нужны и осторожность, и аккуратность. Один неверный шаг — и нам каюк.

— Эвансу тяжело, он один, а нас — много. Я вижу: он доверился мне, ищет союзников, и мы не должны к нему задом поворачиваться.

— Хорошо. Попытайся организовать мне встречу с ним. Давай познакомимся.

— Ладно, поговорю. Полещук встрепенулся:

— Атас, мужики! Бугчин прет.

И действительно, переодетый, умывшийся, Бугчин с веселой улыбкой приближался к ним:

— А я уже как человек. Снова чистенький и веселый.

— Был бы ты таким, когда нас всех к стенке поставили, — проворчал Полещук.

— А чего там смешного. Ни хрена себе! Стволы автоматов тебе в рожу смотрят, вот-вот свинцом душу вывернут, и тебе п…, а ты еще улыбайся. Нет, я не согласен на такое. Это вы, привыкшие к смерти в вашем Афгане, можете эти хохмочки терпеть. Лично я — пас. Притом, мужики, признаюсь вам как на духу: люблю я две вещи — жизнь и бабки, лучше, конечно, зелененькие. Вот, например, такие, — и Бугчин достал из кармана несколько долларовых бумажек.

— Это что, плата за страх? — поддел его Полещук.

— Э, нет, за страх я еще заставлю Анохина заплатить. Столько мне нервов попортил. Ему шпионы так и снятся, кэгэбэшник несчастный, предатель!

— Почему предатель?

— Ты разве не знаешь? Он же майор госбезопасности, сидел спокойно в посольстве и греб «зеленые» лопатой. Но захотелось побольше, и он когти рванул, Кериму начал прислуживать, сучка, а сегодня решил и нас пришить. Я точно знаю: это он поднатырил Керима нас расстрелять, хорошо, что тот не послушал его, пораскинул мозгами и сообразил, какие мы ему враги. Нет, я этого Анохину не прощу! — Бугчин грязно выругался и сплюнул на землю.

— Но он же все равно тебе доверяет, — возразил Мельников, — сам говоришь, в город выпускает, деньги дает.

— А в чем я провинился? Нет, я ему при первом же случае отдам долг. Ну, пока, ребята!

Мельников и Полещук переглянулись. Оба вспомнили недавний разговор о том, чтобы попытаться как-то использовать поездки Бугчина в город.

Мельников повернулся к Понтину:

— Договорились, Олег, организуй мне встречу с Эвансом.

Всю остальную часть дня Мельников много ходил по лагерю — пытался выяснить, нет ли за ним слежки и все ли в порядке с Гамалем. Полещук, действуя по инструкции Мельникова, осуществлял контрнаблюдение, тоже проверял, есть ли слежка за капитаном.

Только к вечеру друзья облегченно вздохнули: Гамаль был на посту у складов, и, когда он сменялся, Мельников перехватил его. Жестами и словами объяснил, что пока похищать оружие и взрывать склады не надо.

В эту ночь, после стольких волнений и тревог, парни уснули быстро, а на следующий день в обеденное время, когда на территории лагеря гораздо меньше шастают патрули, Понтин свел Мельникова и Полещука с американцем. Они встретились среди каменных нагромождений, заросших густым кустарником.

С минуту офицеры молча рассматривали друг друга. На лицах обоих еще сохранились следы пережитого, оба смотрели хоть и настороженно и изучающе, но не враждебно. Наконец заговорили. Понтин переводил. Американец нарушил молчание первым:

— Я верю Олегу, он рекомендовал вас как надежного человека. Не вижу смысла скрывать свое настоящее имя. Я — офицер разведки Соединенных Штатов Америки, имею звание майора, мое настоящее имя Эдвард Геллан. Меня силой захватили люди Керима в Ливане и доставили сюда. Керим пытается склонить меня к сотрудничеству, поэтому мне предоставлена возможность свободно передвигаться по Центру. А теперь хотел бы, чтобы представились вы.

— Я — Мельников Виктор Андреевич, капитан Советской Армии, командир разведроты. Был ранен в Афганистане и захвачен в плен 13 февраля 1987 года.