– Для него – возможно. Но не для нас. – Диана положила руку на округлый живот. – Близнецы ведь тоже могут родиться с бешенством крови? Неужели ты и их убьешь?

Диана ждала, что Мэтью примется возражать; скажет, что она обезумела, если задает ему такие вопросы. Но Мэтью молчал. Потом заговорил, продолжая тему:

– Когда Конгрегация узнает, что́ натворил Джек… а это лишь вопрос времени… они убьют его сами. И им будет плевать, насколько он испуган или сколько мучений они ему причинят. Еще раньше Болдуин попытается сам убить Джека, чтобы удержать Конгрегацию от сования носа в семейные дела. Если же Джек попытается сбежать, велик риск попасть в руки Бенжамена. Тогда Бенжамен жестоко отомстит Джеку за предательство. Смерть сейчас – благословение для Джека.

Лицо и голос Мэтью оставались бесстрастными, но глаза Дианы были полны душевной боли. Взгляд, который станет преследовать его повсюду.

– В таком случае Джек попросту исчезнет. Отправится на другой конец света. Туда, где его никто не найдет.

Мэтью подавил прорывающееся нетерпение. Об упрямстве Дианы он знал с первого дня их встречи, за это и любил ее, хотя порой ему хотелось лезть на стенку.

– Вампиру одному не выжить. Как и волки, мы должны быть частью стаи, иначе нам грозит безумие. Наглядный пример – Бенжамен. Все, что с ним произошло, было результатом изгнания его из клана.

– Мы уедем вместе с Джеком, – сказала Диана.

Пытаясь спасти Джека, она цеплялась за любую соломинку.

– Этим мы лишь упростим задачу Бенжамену или Конгрегации. Тогда кто-нибудь из них наверняка выследит Джека.

– В таком случае ты должен поступить так, как предлагал Маркус: немедленно создать свою ветвь, – сказала Диана. – Джек обретет семью, которая позаботится о его защите.

– Если я это сделаю, мне придется и Бенжамена признать частью семьи. Тогда станет известно, что бешенством крови страдает не только Джек, но и я. Над Изабо и Маркусом нависнет страшная угроза, да и над близнецами тоже. Если мы выступим против Конгрегации, не имея поддержки Болдуина, пострадают не только они. – Мэтью порывисто втянул в себя воздух. – Поскольку ты моя жена, Конгрегация потребует подчинения не только от меня, но и от тебя.

– Подчинения? – едва слышно переспросила Диана.

– Диана, это война. Так бывает с женщинами, которые вступают в сражение. Ты слышала историю моей матери. Думаешь, попади ты в руки вампиров, твоя судьба была бы иной? – (Она покачала головой.) – Ты должна мне поверить: нам гораздо лучше оставаться частью семьи Болдуина, чем создавать свою, – настаивал Мэтью.

– Ошибаешься. Под властью Болдуина ни я, ни близнецы никогда не будем в полной безопасности. Я уже не говорю про Джека. Единственное решение – идти вперед и отстаивать свою позицию. Любая иная дорога приведет нас в прошлое, – сказала Диана. – А мы по собственному опыту знаем: прошлое дает лишь временную передышку.

– Ты не понимаешь, какие силы соберутся против нас, если я заявлю о создании ответвления. Согласно вампирскому праву, все, что мои дети, внуки и правнуки сделали и еще сделают, будет предъявлено мне. Я окажусь главным виновником. Убийства, совершенные вампиром? Вина за них падет на меня. Злодеяния Бенжамена? И в этом я окажусь повинен.

Диана должна понять, какую цену им придется заплатить за такое решение.

– Они не могут обвинять тебя в том, что сделали Бенжамен и Джек, – возразила она.

– Представь себе, могут. – Мэтью взял ее за руки. – Я сделал Бенжамена вампиром. Не случись этого, не было бы множества других преступлений. Как создатель Бенжамена и прасоздатель Джека, я обязан, если такое возможно, обуздать того и другого. Если невозможно – убить.

– Варварство какое-то! – Диана вырвала руки, и Мэтью чувствовал магическую силу, бурлящую под самой ее кожей.

– Нет. Это вампирская честь. Вампиры потому и уцелели в мире теплокровных, что их убеждения строятся на трех принципах: закон, честь и справедливость. Вампирскую справедливость ты видела собственными глазами. Наше правосудие осуществляется быстро и жестоко. Если я стану главой собственного клана, мне тоже придется судить и осуществлять наказание.

– Уж лучше ты, чем Болдуин, – бросила Диана. – Пока он главенствует над нами, меня не оставляет мысль: что, если в один прекрасный день ему надоест защищать меня и близнецов и он прикажет нас убить?

Опасения Дианы не были лишены смысла. Ситуация, в какой оказался Мэтью, напоминала тупик. Если он ослушается Болдуина, у него не будет иного выбора, как только создать и возглавить свое ответвление. Потребуется убедить стаю бунтарски настроенных вампиров признать его власть. Это же будет угрожать им истреблением, поскольку тайна бешенства крови выплывет наружу. Создание собственного клана превратится в кровавый, жестокий и весьма сложный процесс.

– Мэтью, я прошу тебя: не выполняй приказ Болдуина, – прошептала Диана.

Мэтью молча смотрел на нее. Давно в глазах Дианы он не видел столько боли и отчаяния. Он просто не мог сказать ей «нет».

– Ну хорошо, – с явной неохотой произнес Мэтью. – Я поеду в Новый Орлеан, но при одном условии.

– Согласна на любое. Говори, – с явным облегчением отреагировала Диана.

– Ты со мной не поедешь. – Мэтью старался говорить спокойно, но даже слова о разлуке со своей истинной парой были способны вызвать приступ бешенства крови.

– Как ты смеешь приказывать мне остаться здесь?! – возмутилась Диана.

– Когда я занимаюсь подобными делами, тебе ни в коем случае нельзя находиться рядом со мной. – Опыт столетий научил Мэтью сдерживать свои чувства, хотя Дианины сейчас напоминали бурлящий котел. – Думаешь, мне хочется куда-то ехать без тебя? Да я с трудом выпускаю тебя из виду. Но в Новом Орлеане мне предстоит сражение со внуками. Поехав со мной, ты оказалась бы в чудовищной опасности. И риску подверг бы тебя не Болдуин и не Конгрегация, а твой муж.

– Ты бы никогда не причинил мне вреда.

За это убеждение Диана цеплялась с самого начала их отношений. Пришло время сказать ей правду.

– Элеонора когда-то тоже так думала. А потом, охваченный безумием и ревностью, я убил ее. Джек не единственный вампир в нашей семье, у кого любовь и верность могут вызвать вспышку бешенства крови. Мне это тоже свойственно, – сказал Мэтью, глядя жене в глаза.

– Вы с Элеонорой были просто любовниками. Мы – супруги, истинная пара друг друга. – Судя по лицу Дианы, до нее начинал доходить смысл слов Мэтью. – Ты мне постоянно твердил, что я не должна тебе доверять. Ты клялся, что сам убьешь меня раньше, чем позволишь кому-то ко мне прикоснуться. Получается…

– Я говорил тебе сущую правду.

Пальцы Мэтью скользнули по щеке Дианы, торопясь перехватить слезинку, готовую вот-вот выкатиться из ее глаза.

– Но не всю правду. Почему ты не сказал, что наши парные узы лишь усугубят твое бешенство крови? – закричала Диана.