Вполне понятно, к персоне советского офицера было уже тогда обращено серьезное внимание. Полякова плотно опекали — серьезно «исследовали» его результаты кратковременных загранкомандировок на предмет дальнейшего изучения для возможной вербовки. Он стал, таким образом, «объектом изучения», а для разведки это уже половина дела.

В октябре 1959 года уже в звании полковника руководством ГРУ он вновь направляется Нью-Йорк и назначается на знакомую должность. Поэтому за выполнение главной задачи он не беспокоился — он ее усвоил и притерся к ней еще в первую командировку. Она ему была понятной: проведение разведывательной работы под прикрытием начальника секретариата представительства СССР в Военно-штабном комитете (ВШК) ООН и выполнение других ответственных заданий Центра — опять-таки в операциях по связи с нелегалами из числа советских граждан, внедренных и осевших на территории США под различными предлогами, должностями и постами.

Приезд Полякова в США заставил оживить работу вокруг него внутренней контрразведки. ФБР закрепило за советским гражданином одного из самых опытных сотрудников, которому поставило задачу в течение нескольких месяцев «доизучить, а затем осуществить вербовку военного разведчика из СССР». К этому времени они точно знали его причастность к военному разведывательному ведомству.

И действительно, летом 1960 года представители ФБР попытались установить прямой контакт с Поляковым. Однако на тот период он еще по-настоящему, как говорится, «не созрел для предательства». Внутри у него вспыхнула очередная борьба мотивов — «за» и «против». Боролись между собой предательство и патриотизм, измена и вера в свой служебный рост без помощи американцев. Он уже не признавал истину, что хороший дипломат всегда должен помнить, что он должен забыть.

С одной стороны, страх сдерживал его смелость в установлении непосредственного контакта с разведкой США, а с другой — у него роились наполеоновские планы служебного роста в системе ГРУ. Себя он ценил высоко, а поэтому жил надеждами на служебное продвижение.

В кругу сослуживцев он нередко откровенничал одним афоризмом: «Странно распределены блага жизни между людьми: нищему ничего, бедному мало, богачу много, а довольно — никому!»

И все же впереди после трех звезд на двухпросветном погоне маячило очередное лампасное звание — генерала, до которого он надеялся быстро взобраться по служебной лестнице. Однако в свою жизнь полковник внес существенные коррективы…

Поляков действовал в интересное международными событиями время.

Это были действительно сложные для Соединенных Штатов годы. Советский Союз усиленно качал мускулы, становясь сверхдержавой. События тех лет тому свидетели: инцидент с самолетом У-2 в пользу СССР, берлинский кризис 1961 года, кубинская проблема годом позже. Серия проигранных Западом войн на Ближнем Востоке, отставание США от СССР в ракетостроении, грандиозные успехи Советской России в строительстве атомного подводного флота. На военно-политическом горизонте — активизация деятельности коммунистических и рабочих партий, усиление Группы Советских войск в Германии и другие «зуботычины» с Красного Востока.

Они заставляли руководство «самой демократической страны в мире» крутиться, а порой и отбиваться от упреков собственных граждан из лагеря оппозиционной партии в неэффективности политических и экономических программ властей предержащих в Белом доме.

И в то же время это был период, когда две мощные сверхдержавы вцепились друг в друга пока что в мирной схватке, но уже тогда своими внешнеполитическими действиями поставили будущее всей Земли на карту, размахивая ракетно-ядерными дубинками.

Кроме всего прочего, жупел всесильного КГБ витал над США и Западной Европой. Однако наши трезвые политики и представители спецслужб понимали, что такое возвеличивание советских органов госбезопасности нужно в первую очередь противной стороне для искусственной подпитки антисоветизма и выколачивания все новых и новых ассигнований на борьбу с инакомыслием и вражескими акциями, как реальными, так и мнимыми.

Второй приезд Полякова в США еще больше впечатлил советского офицера. Он видел, что ассортимент промышленных и продовольственных товаров расширился, и особенно существенно повысилось их качество в магазинах.

Появилось много того, что он хотел бы приобрести, но денег, как всегда при подобных аппетитах, не хватало. Он завидовал представителям других государств, работающим рядом с ним в Военно-штабном комитете ООН. Оклады у них и теперь почему-то были больше, чем у советских представителей, хотя выполняли они один и тот же объем работы и прошло уже немало восстановительного времени после войны. Такую несправедливость он близко принимал к сердцу и болезненно переживал.

Именно в это время в семье Полякова случилась трагедия — умер их первенец, сын Игорь. Болезнь была излечима, но требовалась срочная хирургическая операция в одной из американских клиник. Для этого нужно было соблюсти одно условие — иметь на руках деньги. Офицер обратился к своему начальству с просьбой о материальной помощи. Но, к его удивлению и сожалению, руководство ГРУ ответило отказом. Местные руководители посчитали, что тратить доллары из оперативной кассы на операцию ребенка в США является нарушением финансовой дисциплины, а если проще и ближе к истине — блажью, то есть пожалело денег, хотя могло это сделать безо всяких осложнений. Всегда можно было оправдаться перед Центром.

Это страшное событие в семье оставило неизгладимый след в душе полковника Полякова и наряду с другими обстоятельствами подтолкнуло к принятию страшного по своим последствиям решения — измене Родине, и самое главное — корпоративному предательству, что особенно в разведке чревато порой страшными и непоправимыми последствиями.

Давно замечено, что люди обыкновенно не столько наслаждаются тем, что им дано, сколько горюют о том, чего они все еще никак не получили или не могут получить. Вот уж истинно, зависть — это, как правило, яд для сердца, она никогда не знает праздника. Черные будни наступили в разбалансированном мозгу у советского офицера-разведчика.

Великий Мольер по этому поводу недаром однажды воскликнул: «Завистники умирают, но зависть — никогда!» А, как известно, от зависти ладится мосток прямо к жадности и корыстолюбию.

Итак, к этому времени в душевном гнезде Полякова уже лежало четыре яйца: Зависть, Жадность, Корыстолюбие и Обида. Попытаемся их вскрыть по ходу повествования.

Он намагничивал себя искусственно недовольством, мнимой обидой на начальство и страну, в которой почему-то видел то зло, которое ему принесли отечественные чиновники. Но, как говорит пословица, — суди бог того, кто обидел кого. Он решил собой подменить бога и стать судьей. Но нет ничего более негигиеничного, чем жизнь, тем более в такой ипостаси, в которой он видел себя завтра.

И все же, проклиная все прошлое, такие люди не отрекаются от отца и матери, очевидно, оставляют их про запас для будущей, уже крайней сдачи, за которой маячит такое понятие, как месть. Но, как говорит китайская пословица: собрался мстить — выкопай две могилы…