Я стиснула зубы. Нет, я не позволю ему меня спровоцировать.

– Он рассказал мне, – Дарнли наклонился еще ближе. От него разило перегаром. – Он рассказал мне о некоем серебряном ларце, который очень интересовал королеву. Собственно, он интересовал сразу трех королев – нашу собственную красотку Марию Стюарт с ее сладкими устами и золотистыми глазами, кузину моей матушки Елизавету Тюдор и эту маленькую, вечно мрачную итальянскую колдунью и отравительницу Екатерину Медичи.

О Господи.

Неужели все это начинается снова?

– Если он что-то и сказал, – сказала я, выведенная из себя, – то он должен был сказать вам также, что он уничтожил содержимое ларца в припадке пьяной злобы.

Это, разумеется, было неправдой. В действительности серебряный ларец со всеми своими тайнами растворился без следа в древнем воздухе подвала под часовней Святой Маргариты. Все это время я надеялась, что о нем наконец забудут, и молилась об этом.

– Вовсе нет, – сладко-ядовитым голосом возразил Дарнли. – Рэннок Хэмилтон говорит, что он тогда сказал королеве неправду. По его словам, он никогда не держал ларец в руках и никогда не уничтожал никаких бумаг.

Я не сразу осмыслила его слова. Как раз в эту минуту Джон Семпилл надевал золотое кольцо на палец Мэри Ливингстон, и в часовне раздавался оценивающий шепоток, похожий на ропот моря. Когда значение слов Дарнли, наконец, дошло до моего сознания, я переспросила, слишком громко:

– Он сказал что?

Дарнли ухмыльнулся, явно довольный тем, что ему наконец удалось заставить меня утратить самообладание.

– Тише, – проговорил он. – Все смотрят в вашу сторону. Давайте на минутку выйдем, мистрис Марианетта. Вам следует узнать, что еще говорит о вас ваш муж в тавернах на Хай-стрит.

Священник как раз благословлял новобрачных; сейчас он начнет служить мессу. Протестанты зашевелились, готовясь направиться к выходу, чтобы не присутствовать на идолопоклонническом обряде католиков. Я сделала Дэйви знак держаться рядом и, протиснувшись сквозь толпу придворных, прошла в огромный сумрачный главный неф церкви аббатства. Именно здесь, на восточной стороне, перед алтарем, стоял катафалк с телом Александра, и именно здесь, в церкви, я нашла рубин, засевший в его запекшейся крови…

Но сейчас я не стану об этом думать.

Я отошла от входа в часовню всего на шаг или два. Хотя меня и сопровождал Дэйви, я решила остаться там, где в случае чего мне будет легко позвать на помощь.

– Итак, милорд, начинайте, – сказала я Дарнли. – Дальше я не пойду. Расскажите, что говорит обо мне Рэннок Хэмилтон.

Он, улыбаясь, начал раскачиваться с пяток на носки и опять на пятки. Его светлые вьющиеся волосы образовали вокруг головы подобие нимба, и я почти воочию увидела, как его высокую, стройную фигуру заслоняет гигантский желтый петуший гребень. Я ощутила головокружение и гадливость.

– Он говорит, что серебряный ларец старухи де Гиз все еще у вас, спрятанный где-то в Грэнмьюаре, и что вы просто ждете, кто предложит вам за него самую высокую цену.

– Это ложь.

– Еще он говорит, что согласится на развод, только если вы отдадите ларец ему. Он считает, что это сделает его самым богатым и важным человеком в Европе.

– Выслушайте меня, милорд, – сказала я. Я была так потрясена и разгневана, что сумрак аббатства словно сгустился вокруг меня, а лорд Дарнли и его зеркальное отражение – желтый петуший гребень, оказались где-то далеко, в крошечном пятнышке света. – У меня нет серебряного ларца. Я не знаю, у кого он сейчас. Я не видела этот серебряный ларец с того дня, как оставила его в подвале под часовней Святой Маргариты.

– И все это чистая правда. – Это произнес совсем близко, прямо за моей спиной, другой голос, с французским акцентом, от которого в жилах у меня застыла кровь. – И все же к серебряному ларцу меня приведете именно вы.

Блез Лорентен как будто материализовался из самих холодных камней аббатства, словно вдруг ожившее серое изваяние. Дарнли рассмеялся высоким, как у девушки, смехом, быстро сказал что-то Лорентену на вульгарном французском и направился обратно в часовню. Я тоже не собиралась стоять в безлюдном сумрачном нефе наедине с Блезом Лорентеном, пусть даже меня и охранял Дэйви Мор.

– Не уходите, – приятным голосом, словно продолжая светскую беседу, произнес Лорентен. – Если вы сейчас уйдете, я задушу ваших маленьких дочек, как ненужных котят.

Я остановилась как вкопанная.

Он протянул мне маленький полотняный белый чепчик, расшитый розами. Вокруг пуговички блестели две или три прядки золотистых волос.

Чепчик Майри.

Поначалу я застыла, словно окаменев, не желая верить увиденному. Потом из глаз моих хлынули слезы ужаса и ярости, а сердце в груди забилось так, словно готово было разорваться на тысячу кусков. Я вырвала из его руки чепчик Майри и сказала:

– За это я убью тебя!

Он улыбнулся. Глаза у него были как камни, холодные, бесцветные.

– Не советую, – ответил он, – во всяком случае, пока. Или вы их никогда больше не увидите. Идемте со мной, мадам. И идите, как будто ничего не случилось, никаких слез, если хотите, чтобы ваши дочери остались в живых. Пошлите вашего мальчика обратно в часовню и велите ему никому ничего не говорить. Особенно месье де Клераку.

– Дэйви, – сказала я, крепко сжимая в руке чепчик Майри, – возвращайся, пожалуйста, в церковь. Ничего не случилось – я просто хочу немного поговорить с месье де Лорентеном.

– Уот велел мне ни на шаг не отходить от вас, хозяйка. Даже на одну минуточку.

– Я понимаю. Потом я Уоту все объясню. Возвращайся в часовню, и никому ни слова, особенно месье де Клераку.

Он посмотрел на меня озадаченно и обеспокоенно, но все-таки ответил:

– Да, хозяйка.

И вернулся в часовню.

– Чего вы хотите? – спросила я Блеза Лорентена.

– Мне нужен серебряный ларец.

– Клянусь Богом, его у меня нет!

– Я знаю. – Он взял меня под руку. – Но мне известно, у кого он есть. Идемте со мной, и идите спокойно. Я отведу вас к вашим детям.

Я пошла рядом с ним, сжимая в руках чепчик Майри. Мои колени подгибались.

– Вы знаете, у кого сейчас ларец, – повторила я за ним. Я была твердо намерена сама разгадать эту загадку. – Вы считаете, что если у вас будут пленники – мои дети и я, – это поможет вам получить ларец.

– Совершенно верно.

– Рэннок Хэмилтон как-то во всем этом замешан.

– Возможно.

– Он хотел бы, чтобы мы с Майри были мертвы. Тогда он сможет заполучить Грэнмьюар от имени Китти.

Лорентен только рассмеялся и ничего более не сказал. Я не могла себе представить, у кого, по его разумению, был сейчас ларец – ведь прошло столько времени – и каков был его нынешний план.