На тот небольшой клочок камня, что отделял Доминатора от «паза» в светящихся камнях, на мотоцикле выкатил Волкоп собственной персоной.

Выглядел он непривычно: сверкающая форма была теперь страшным образом обожжена и разорвана. Лицо было измазано копотью.

– Ба! Да ты жив, блюститель закона! – не очень довольным голосом произнес Доминатор. – Хочешь еще раз выстрелить в меня из своего клоунского пистолетика?

Волкоп, несмотря на довольно потрепанный вид, выглядел все так же величественно и невозмутимо.

– От лица сил правопорядка благодарю Игрока номер два за успешно выполненное поручение. Гражданин, отдайте сюда телефон Магистра правил.

Доминатор расхохотался:

– Это кто со сейчас мной говорит? Ты, что ли, козявка?

Вместо ответа Волкоп что-то тихо сказал в свою рацию.

Раздался стрекот крыльев, и сверху медленно и печально опустился инспектор ГАИ Горемыкин. Вид у него был тоскливый, если не сказать – обреченный.

– Давай. – Волкоп кивнул в сторону Доминатора.

Горемыкин вздохнул и, отведя взгляд в сторону, заговорил:

– Гражданин, вы произвели Переход в неположенном месте…

– Ты это ко мне обращаешься? – изумленно произнес Доминатор.

– Ага. – Горемыкин шмыгнул носом. – Вы неоднократно совершали Переход на запрещающий знак в районе Останкинской телебашни, на территорию, куда Переход разрешен только Арбитру. В связи с этим вы лишаетесь права Перехода. Это административную санкцию вы можете обжаловать в суд…

Горемыкин взмахнул волшебным жезлом, тут же издавшим отвратительный скрежет. Запахло жженой резиной.

Друзья, наблюдавшие эту сцену, недоуменно переглянулись. Ситуация была действительно критической. При чем здесь какой-то «переход»?!

– Отдайте телефон, – повторил Волкоп. – Хочу напомнить вам, что обитатели Кремля не поймут применения вами боевой магии прямо здесь…

НКВДшники зашумели, словно соглашаясь с Волкопом. Они-то знали, о чем говорит Волшебный милиционер.

– И не тратьте зря силы на попытку мгновенного Перемещения, – продолжил Волкоп. – Переход для вас закрыт до суда, который, я не сомневаюсь, Вы непременно купите. Конечно, если до него доживете. Но уйти отсюда вместе с украденным вам не удастся…

Доминатор снова рассмеялся. На этот раз – гораздо менее уверенно. Было заметно, что ему очень хочется пройти сквозь Волкопа и положить камень на подобающее место. Агенты и НКВДшники напряглись в ожидании команды своего лидера.

– Ну, что ж, – недобрым тоном сказал Доминатор. – Я и вправду не буду тревожить здешних таинственных обитателей. За меня это сделают другие…

Доминатор сжал кулаки и затрясся, словно от какого-то нечеловеческого напряжения. Вместе с ним заходила ходуном земля – вернее, камни, устилающие площадь.

Все с ужасом увидели, как сквозь щели между камнями, где-то на краю площади, стали пробиваться лучи дневного света. Наконец, мостовая вздыбилась. Словно там, на поверхности взорвался мощный фугас, и из-под камней начало выпирать нечто огромное, чьи размеры трудно укладывались в воображении.

Трясти начало так, что все, кроме Доминатора и Волкопа, попадали с ног. Это нечто лезло все выше, занимая почти половину необъятного подземного пространства.

– Крыса! – ахнул Толик.

Будто в подтверждение его слов, раздался невероятной громкости писк, от которого в уши вонзилась острая боль.

– Черт возьми, – закричал Дэн. – Если она влезет целиком, то здесь не останется места! Она нас раздавит!

– Смываемся! – закричал Богдан. – Уйдем под шумок! Им всем сейчас не до нас!

Богдан не успел закончить свою мысль. В противоположном конце площади почти так же взметнулись камни, сверкнул ослепительный дневной свет, и в пространство над площадью взметнулись тысячи мечущихся теней.

– Это солдаты! – воскликнул Толик.

– Наши! – встрепенулся Дэн. – Я к ним…

Словно предупреждая попытку Дэна вступить в контакт, крылатые, похожие на летучих мышей, солдаты открыли огонь. Следом принялись стрелять другие солдаты, пешие. Через несколько секунд, пытаясь разобрать с верхом и низом, в воздухе закувыркались вертолеты. Зарычали танки.

Весь поток огня пронесся над головами друзей, устремившись в сторону чудовища. Крыса, снова испустила свой жуткий вопль и полезла в подземелье еще активнее.

Две демонические силы сближались, готовясь раздавить несчастных, как бы случайно оказавшихся между ними. Громче рева сражения был только безумный крик Доминатора, что светился теперь плавающим синим огнем.

– Что же будет?! – испуганно воскликнула марина и кинулась на грудь Толика, тряся его за воротник куртки. – Что будет?!

Тот только лишь завороженно наблюдал за происходящим.

Доминатор опустил руки, спокойно взял камень и направился к незаполненному «пазу». Он опустился на колено и примерился, чтобы вставить камень на место…

…как вдруг шальной снаряд влетел в Мавзолей.

Внутри сверкнуло. Но звук взрыва перекрыл чудовищный рев. Гранитные плиты разлетелись в стороны, и чернильная тень взметнулась к своду подземелья.

НКВДшники завизжали, словно ошпаренные, и бросились в рассыпную. Трошкин упал в обморок.

– Что это? – произнесла Криста загробным голосом.

– Е-мое… – пробормотал Богдан, а Эрик достал из кармана мел и молча принялся чертить вокруг друзей магический круг.

Тень коснулась ощетинившейся оружием армии, и будто стерла ее край, заставив оставшуюся часть отпрянуть назад.

Затем тень метнулась в сторону чудовищной крысы и на секунду накрыла ее. Когда тень ушла, вместо крысы остался только гигантский кусок покореженного бетона.

Тень зависла над центром площади.

И друзья почувствовали такой нечеловеческий страх, что обессилено упали и принялись кататься по камням, сжавшись в беспомощные клубки.

Волкоп медленно сел у мотоцикла и уронил голову на колени.

Инспектор Горемыкин громко завыл, поджав крылья и уползая куда-то в сторону.

Доминатор, выронил камень и встал, подняв голову кверху – словно его что-то тянуло туда, к этой страшной тени…

Протяжно, невероятно тоскливо и обреченно завыла Рублевка.

…Толик никогда не чувствовал себя так плохо. Только сейчас он осознал, что нет ничего СТРАШНЕЕ САМОГО СТРАХА. Он был парализован и почти желал смерти, чтобы только избавиться от нахлынувшего ужаса.

Но тут он почувствовал, что Марина, которой было, может еще страшнее, искала спасения, прижавшись к нему и рыдая у него на груди. И Толик понял удивительную вещь: именно потому, что его любимой было так страшно, он не имел права бояться.