«Ладно, не хотите, не надо», – спокойно отреагировал Панфилов и вытащил из кармана «зарю».

Это специальное устройство внешне напоминало гранату «лимонку», но не являлось столь смертоносным. При взрыве «заря» давала ослепляющую вспышку и оглушающий звуковой удар, сравнимый с выстрелом из пушки. Этого было вполне достаточно, чтобы на некоторое время противник потерял контроль над ситуацией.

Размахнувшись, Константин зашвырнул устройство в открытое окно. Через несколько секунд раздался взрыв, и Панфилова осыпало кусками штукатурки. Подождав пару секунд и убедившись, что из здания не доносится ни звука, он короткими перебежками преодолел расстояние до плотно запертой двери. Каким-то чудом она держалась на старых, ржавых петлях, а металлическая ручка плотно прилегала к облупившимся от времени доскам.

Константин выбил дверь ударом ноги и мгновенно ушел в сторону. В ход пошла еще одна «заря». И вновь взрыв, вспышка, громкие стоны.

Из проема повалил густой дым, запахло гарью, и неожиданно прямо под ноги Панфилова грохнулся один из сектантов. Константин машинально нажал на спусковой крючок, но тут же понял, что на парня не стоило тратить патроны. Он был белым, как смерть, и, судя по расширенным зрачкам, приличное время находился под кайфом.

«Теперь понятно, почему они так вяло оказывают сопротивление», – догадался Панфилов и вошел в здание.

После взрывов «зари» «ангелы» пребывали в полнейшей растерянности. Впрочем, Константин ожидал именно этого. Пятеро валялись на полу, зажимая ладонями уши. Один из террористов, увидев Панфилова, попытался воспользоваться своим оружием, но Константин опередил его. В воздухе сверкнуло лезвие ножа, и террорист, хрипя, повалился на бок.

Константин передернул затвор автомата и, подойдя почти вплотную к лежащим «ангелам», длинной очередью расстрелял их в упор. Запахло кровью и порохом. И вновь воцарилась тишина, словно в морге.

Короткими перебежками Панфилов двинулся дальше. В одной из дальних комнат он обнаружил двоих блаженно улыбающихся парней. На какое-то мгновение Панфилову показалось, что он попал в страну чудес: рядом с кайфующими террористами лежали автоматы, пистолеты, гранаты, но никто из них не обращал на оружие никакого внимания. Они никак не отреагировали и на появление Константина. Продолжали сидеть, опершись о стену, лишь равномерно покачивались в такт воображаемой музыке.

Судя по всему, в этой комнате у «ангелов» находился оружейный склад, а эти двое охраняли его. Что заставило боевиков в самый ответственный момент под завязку накачаться наркотиками? Страх? Или, того хуже, полнейшее безразличие к своей судьбе? Или эти парни уже не могли обходиться без допинга?

Панфилов убил террористов двумя выстрелами – по одному на каждого. Неприятная процедура – стрелять в безоружных, но у Константина не было иного выхода.

«Теперь их осталось только трое, – прикинул он. – Не считая отца Василия… Из всех троих самый опасный – Романов. Вот его-то я и должен достать в первую очередь».

Странно, но в здании никто не стрелял. Не было слышно никакого шума и снаружи. И это настораживало.

Панфилов посмотрел в окно, затем перебежал на противоположную сторону помещения и стал внимательно осматривать территорию вокруг казармы – сваленные штабелями ящики, склад, кусты…

Неожиданно над его головой просвистели пули – кто-то, находящийся в соседней комнате, выпустил из автомата почти весь рожок.

Константин рухнул на пол и, не целясь, выстрелил в невидимого противника. На мгновение ему показалось, что он услышал тихий стон. И вновь воцарилась гробовая тишина.

Панфилов чувствовал, что начинает терять преимущество. Оставшиеся в живых террористы затаились, видимо, поняв, что воюют с одним человеком. А Константин оказался загнанным в ловушку – все выходы с оружейного склада простреливались, и один неверный шаг стоил бы ему жизни. Панфилова спасло лишь то, что он остался в той самой комнате, где у террористов находился запас оружия. Рано или поздно, но боевики обязательно предпримут попытку выкурить Константина из помещения. Но как скоро?

«Что ж, подождем, у кого первого сдадут нервы, – подумал Панфилов, перезаряжая автомат. – Я умею ждать, только вот время работает не на меня – отец Василий может уйти. Да и Романов может плюнуть на все и дать деру».

Прошло десять напряженных минут, затем со стороны выхода послышался тихий шорох.

Константин выстрелил. В ответ ему под ноги упала граната. Панфилов отдавал себе отчет, что в его распоряжении остались считанные секунды, и, схватив «лимонку», швырнул ее обратно в дверной проем.

Прогремел взрыв, на голову Константину посыпались куски штукатурки. Выбив стволом автомата оконное стекло, Панфилов выбрался наружу и, обогнув казарму справа, ворвался внутрь.

Неожиданно на его пути вырос один из террористов. Загорелое лицо парня было измазано кровью, на лбу вздулась огромная шишка, в глазах застыла боль. Панфилов выстрелил первым. На груди террориста появилось темно-бурое пятно. Он покачнулся и молча рухнул лицом вниз. И только тогда Константин понял, что в руках у противника не было никакого оружия…

«Где же Романов? – думал Панфилов, осторожно продвигаясь вперед. – И еще один террорист? Отца Василия мы оставим напоследок. Этот неудавшийся актеришка наверняка даже не умеет стрелять…»

Через несколько секунд Константин обнаружил последнего из сектантов. Он лежал в одной из комнат и корчился от нестерпимой боли. Из раны на животе сочилась кровь. Панфилов присел на корточки и попытался заговорить с раненым.

– Где Романов? – тихо спросил он.

Террорист протяжно простонал.

– Ты слышишь меня? – предпринял вторую попытку Константин. – Где Романов, где ваш инструктор? И где отец Василий?

Глаза террориста закатились, он судорожно дернулся и замер.

В эту секунду над головой Константина затрещала автоматная очередь. И хотя Панфилов был предельно внимателен и сумел вовремя пригнуться, одна из пуль все же зацепила его левое плечо. Было ясно, что стрелял Романов. И он был ранен, иначе бы наверняка не промахнулся. Дабы убедиться в правоте своего предположения, Константин решил рискнуть. Выждав секунд тридцать, он рванул в дверной проем и увидел инструктора.

Романов сидел на полу, держась правой рукой за живот, а левой крепко сжимая автомат. Его напряженное лицо было покрыто капельками пота, он шевелил искусанными в кровь губами, словно пытался что-то сказать.

И тут произошло неожиданное – заметив Панфилова, Романов внезапно побледнел, затем ткнул ствол автомата себе под челюсть и нажал на спуск…

«Бог был не на вашей стороне, – совсем некстати вспомнились слова долговязого боевика. – Теперь с «Ангелами справедливости» покончено… Навсегда. Пожалуй, пора заняться и самим отцом Василием».

Константин отер рукавом вспотевшее лицо и огляделся. Затем вышел из комнаты и медленно, очень медленно двинулся по коридору. Он по очереди заглянул во все помещения, маленькие и большие, осмотрел все закоулки и подсобки. Спустя десять минут Константин понял, что в казарме, кроме него самого, нет ни одного живого человека. Отец Василий словно сквозь землю провалился.