Огненное заклинание врезалось в силовой щит Фейта и расплескалось вокруг снопом горящих искр. Меня обожгло, но боль отрезвила. Я отползла подальше от поля боя и обернулась, думая, как бы помочь Эйрику. К счастью, вместе с Ульвом они справлялись.

Тем временем Фейт блокировал еще один удар и ответил, разрядив в соперника череду молний-джетов. Стены собора сотряслись от грома, многократно усиленного акустикой зала. Пришлось зажать уши, чтобы не оглохнуть. Жалкие остатки настенных фресок осыпались на пол.

У пижона было небольшое преимущество: он мог быстро перемещаться по залу. Окус же был заперт в неповоротливой темнице истощенного тела Джеодара. Фейтворд умело отводил удары щитом, где не мог — уворачивался, стремительно атаковал и снова уходил в оборону. Если бы Абархам мог его увидеть, пожалуй, он мог бы гордиться техникой боя своего племянника.

Я воспользовалась моментом, пока Окус повернулся ко мне спиной, и со всех ног побежала к нему. Нужно успеть, пока он не повернулся… Как назло, маг стал оглядываться, когда я была уже в нескольких футах от него. Повинуясь инстинкту, пригнулась и на полном ходу врезалась Окусу в живот, сбив его с ног. Я знала, что болевой шок может меня убить, но схватила мага за горло, делая вид, что всерьез рассчитываю задушить его. Окус утробно зарычал и выпустил в меня силовую волну, видимо, желая лишь отбросить назад, не повредив тело. Знакомое, почти нестерпимое жжение рун на спине — и безумный маг выгнулся дугой, заскулил, царапая скрюченными пальцами мраморные плиты.

Очень тихо стало в зале собора, будто в один миг из этого мира исчезли все звуки и ощущения. Я не слышала больше противного чавканья и лязга металла, не чувствовала рядом чудовищного зева мертвой воронки. Только ледяной пол и смертельная усталость.

Враг моего врага — мне друг. Где же Фейт?! Сейчас самое время добить Окуса, но я слишком слаба от боли, чтобы суметь хотя бы подняться. Повернула голову и увидела, что пижон лежит на полу недалеко от меня, хватая ртом воздух, пытаясь закрыть ладонями рваную рану на животе. Побелевшие губы яростно шептали мое имя и еще одно слово… В последнем усилии он протянул ко мне окровавленную руку, и мне хватило сострадания потянуться навстречу.

— Ненавижу… — услышала я перед тем, как глаза Фейта закрылись навсегда. — Ненавижу…

Кажется, по щекам текли слезы. Да что же он за человек был такой? Вспомнился совершенно идиотский сон, в котором пижон пытался спасти меня от Существа. Я во все глаза смотрела на неподвижного Фейта и почему-то представляла себе, как Абархам кладет на его могилу черные розы.

Сзади завозился Окус, выводя меня из прострации. Не в силах пошевелиться, будто бы со стороны наблюдала, как он встает и, пошатываясь, подходит ко мне. Ослабевший, но все еще живой, черт его дери. Я не могла подняться, отползти, позвать на помощь. Просто ждала, пока он потащит меня к выходу, чтобы разорвать связь с Джером и забрать мое тело.

Будто со стороны я увидела, как лезвие катара прошило Окуса со спины. Безумный маг захрипел, пытаясь соскочить с острия. Поздно. Эйрик пронзил сердце. Начальник тайной службы раскрыл катар внутри Окуса и с одержимой злостью столкнул уже мертвое тело мага на пол. Подбежал ко мне, опускаясь рядом на колени. Он тяжело дышал и был весь в крови, надеюсь, не в своей.

— Ты… ты… — Эйрик поддерживал меня за плечи и прижимался щекой к моей щеке.

— В порядке, — прохрипела я.

— Фейтворд?

— Он мертв. Что с Абархамом и с Ульвом? — Я скосила глаза, но почти ничего не удалось увидеть.

— Люди отступили, как только Окус потерял концентрацию. Абархам смог закрыть воронку. Благодаря тебе.

— И Фейту.

— И ему…

— Что теперь делать? — как-то растерянно спросила я, обвивая руками шею Эйрика.

— Найдем Джерласса, детей Ульва и отправимся домой, — ответил начальник тайной службы и вдруг посмотрел на меня, улыбаясь нежно и немного грустно. — На восемь у нас свидание, помнишь?

Я истерично рассмеялась и не могла остановиться, пока он не накрыл мои губы поцелуем. Все кончилось. Мы живы. И мы вместе.

Штатный кеб наворачивал пятый круг вокруг здания Парламента, а я все не могла оторваться от губ Эйрика. Его руки бесцеремонно забрались мне под рубашку, и то, что началось как приветственный поцелуй, грозилось перерасти в более взрослое развлечение. Останавливало только то, что через пять минут нам была назначена встреча с министром внутренних дел Альдогара Оланом Кайденом. И еще, пожалуй, смущенные покашливания извозчика, который, несмотря на всю свою невозмутимость, сидел на облучке с малиновыми ушами.

Немного растрепанные, но до неприличия счастливые, мы наконец попали в кабинет Кайдена. На краю стола лежал свежий номер «Ксианского вестника», первая полоса которого кричала заголовком: «Тайная служба ликвидировала две самые опасные секты Анизара». Министр вдохновенно продекламировал положенную торжественную речь, по окончании которой на груди Эйрика красовался крест Правителя — высшая военная награда, а на моей — орден «За выдающиеся заслуги». Скажи мне кто об этом раньше, во время работы в Ордене, — покрутила бы у виска.

— Выражаю свое личное восхищение. — Кайден крепко пожал мне руку. — Вы проявили невероятное мужество. Господин Аки принял верное решение, предложив вам работу в тайной службе.

Поймав на себе взгляд Эйрика, полный гордости и восхищения, даже немного засмущалась. Как только мы покинули кабинет министра, мужчина притянул меня к себе и поцеловал в макушку.

— Кстати, поздравляю с повышением, — сияя, как новенький ливрен, сказал он.

— В смысле? — Я подняла на него удивленный взгляд.

— Морвран перевелся обратно в уголовку. Ты теперь начальник отдела по расследованию магических преступлений.

Я не знала, что сказать, поэтому просто обняла Эйрика и припала к его губам на глазах у проходящих мимо парламентариев. Господа покосились в нашу сторону с уязвленным неодобрением и поспешили скрыться за углом, дабы не быть свидетелями такого вопиющего разврата. Мы покинули здание Парламента, улыбаясь и держась за руки. Рядом с этим мужчиной я снова чувствовала крылья за спиной.

Суд над Ульвом состоялся два дня назад. Я выступила свидетелем в его защиту. Учитывая смягчающие обстоятельства и его помощь в Зирроде, эрилю предложили выбор: три года работы на рудниках или пожизненная депортация из Альдогара. Северянин выбрал второе. Вчера он и его семья должны были отбыть в родные края. Трактир «Волчья пасть» перешел в собственность государства и готовился принимать посетителей под руководством нового владельца.

Кай вспоминался мне кокетливой улыбкой и посмертной эпитафией. Его прах, как и прах Фейта, развеяли за городом над Восточными холмами. Магов не хоронят. Они должны быть свободны как ветер, даже после смерти продолжая открывать для себя мир. Плиты установили на кладбище Бардов, неподалеку от часовни, в которой до сих пор не починили выбитую Каем дверь. Абархам принес на могилу племянника розы. Желтые, цвета разлуки и скорби.