Персонал хирургических, неврологических, терапевтических отделений должен учитывать возможность ОСО у пациентов, выходящих из комы, вызванной аварией, инсультом, диабетом, большой кровопотерей при тяжелой и сложной операции (например при разрыве аорты). Акушерам также следует помнить, что ОСО может происходить при осложненных родах, так как сильная кровопотеря во время появления ребенка или после него часто вызывает ОСО у молодых женщин. У маленьких пациентов в педиатрических отделениях иногда случаются ОСО после утопления, которого удалось чудом избежать, удушья или комы, вызванной острым энцефалитом или аварией.

Исследования показали, что как минимум 20 % людей, пытавшихся покончить с собой и потерпевших неудачу, сообщают об ОСО, который оказывает глубокое и порой позитивное влияние на будущую жизнь этих пациентов, зачастую страдающих тяжелой депрессией. ОСО дает им понять, что расставание с жизнью не решит ни одну из проблем, от которых они пытаются сбежать – они просто заберут эти проблемы с собой, и как только лишатся тела, разрешить эти проблемы станет гораздо труднее. Помимо признания того факта, что самоубийство – не выход и не решение проблем, большинство людей воспринимают свой ОСО, вызванный неудачной попыткой самоубийства, как в целом позитивный, так как он сопровождается ощущением приятия, любви и понимания [4]. Персоналу психиатрических клиник и патронажным работникам следует в обязательном порядке спрашивать всех пациентов, не приобрели ли они ОСО во время неудачной попытки самоубийства.

Благодаря полученным знаниям возобновления попыток суицида после ОСО случаются чрезвычайно редко. Ряд исследований показал: если суицидальным и страдающим тяжелой депрессией пациентам в психиатрических клиниках предоставляют информацию об ОСО и его последствиях, обычно это снижает риск суицида [5]. Знакомство с ОСО способно оказывать позитивное терапевтическое воздействие на суицидальных пациентов.

Разговоры о взглядах на смерть и умирание после ОСО, а также об опыте целостного и неразрывного сознания («смерть оказалась не смертью») могут получиться на редкость ободряющими для пациентов и сестринского персонала в хосписах, а также в отделениях больниц для пациентов в терминальной стадии и других учреждениях паллиативной помощи. Несколько исследователей показали, что беседы о содержании и последствиях ОСО помогают снизить страх перед смертью у пациентов в терминальной стадии. Видеоматериалы и книги об ОСО обеспечивают поддержку во время процесса умирания, смягчают страх перед смертью и у пациентов, и у членов их семей. Когда умирают дети младшего возраста, их родители, бабушки, дедушки и другие родные черпают утешение в книгах о видениях на смертном одре и ОСО у детей [6]. После ОСО многие люди идут работать волонтерами в хосписы и другие учреждения паллиативной помощи, где их новообретенные знания могут стать огромным утешением для умирающих пациентов и их семей.

Медсестры, врачи и родные умирающих пациентов должны без предвзятости относиться к видениям на смертном одре и опыту конца жизни, который порой состоит лишь из смутных интуитивно понятных образов и внутреннего ощущения близости момента перехода. Это относится как к взрослым, так и к детям. Незадолго до момента смерти на лице умирающего вдруг появляется выражение глубокой умиротворенности и покоя, иногда в сочетании с взглядом, устремленным вдаль, блаженной улыбкой или словами вроде «свет». У людей, которые годами страдали деменцией, вдруг наступает поразительное просветление в последние моменты перед смертью, они узнают близких и прощаются с ними. Это так называемое «терминальное прояснение» [7].

У пациентов с сердечными или легочными болезнями в терминальной стадии, мучающихся сильной одышкой из-за этих болезней, могут также возникнуть видения на смертном одре, в которых, по их рассказам, они встречаются с умершим партнером или видят прекрасные пейзажи [8]. Этих умирающих пациентов следует побуждать к разговорам о том, что они видят, медсестрам и родным не стоит выражать недоверие. Непредвзятые вопросы со стороны медсестер становятся большим утешением для пациента и его родных, потому что видения на смертном одре способны избавить от страха перед близкой и неминуемой смертью.

Если родственники только плачут и жалуются, что не справятся без их умирающего близкого, момент смерти откладывается, страдания продлеваются. Отпустить близкого человека становится легче, если подготовиться к этому, поблагодарить умирающего за все хорошее, что семья пережила вместе с ним, и позволить ему упокоиться в любви и уверенности. Процессу умирания идет на пользу помощь друзей и родных, если они дают умирающему возможность избавиться от скорби и чувства вины. В это время все еще можно восстановить потерянные связи и обратиться к неразрешенным проблемам с детьми. Или, прибегая к словам Элизабет Кюблер-Росс, «следует облегчить эмоциональное бремя незавершенных дел» [9].

Смерть родителя, партнера или ребенка сопровождается мрачным периодом горя и скорби. В первые несколько дней, недель и месяцев есть большая вероятность контакта с сознанием умершего, зачастую в виде осознанного сновидения. Как уже упоминалось, коммуникация после смерти сравнительно распространена, но о ней редко сообщают, боясь недоверия и отрицания. Разговоры о подобном опыте в нашем обществе под негласным запретом, хотя примерно 125 миллионов европейцев, 100 миллионов американцев и почти 2 миллиона нидерландцев испытывали ощущение контакта или реальный опыт контакта с умершим родственником. Вероятность той или иной формы контакта с умершим партнером или ребенком может достигать 50–75 %.

Медикам и членам семьи не следует отмахиваться от рассказов об опыте подобного контакта с умершим, как от попытки выдать желаемое за действительное или галлюцинации, спровоцированной ошеломляющим чувством утраты: вместо этого следует выслушать носителя опыта и объяснить, что опыт такого рода – довольно распространенное явление. Встречи с умершими родными и близкими обычно приносят огромное утешение и оказывают позитивное влияние на процесс скорби. Медики также могут порекомендовать книги о присмертном и посмертном опыте [10].

Без лишних слов ясно, что повышение осведомленности об исследованиях ОСО и о возможности жизни личности после смерти могло бы оказать значительное влияние на медицинскую практику. Подобные знания определяют взгляды на лечение пациентов, находящихся в коме или на последних стадиях неизлечимых заболеваний, а также мнения по таким вопросам, как эвтаназия, ассистированный суицид и аборты. Наш подход к этим медицинским и этическим проблемам сформирован отчасти нашей верой в возможную неразрывность сознания после физической смерти или, наоборот, нашей убежденностью в том, что смерть – конец всему. В основе этих взглядов обычно лежат религиозные убеждения или их отсутствие.

Как уже упоминалось, исследования в США показали, что религиозные убеждения врачей играют значительную роль в практическом подходе к проблемам, которого эти врачи придерживаются. В недавнем опросе почти 1150 североамериканских врачей выяснилось, что 76 % из них верят в Бога и 59 % – в жизнь личности после смерти. 20 % называли себя скорее духовными, нежели религиозными людьми. Из опрошенных врачей 55 % признались, что их вера оказывает влияние на их медицинскую практику. Доля врачей общей практики или семейных врачей (70 %), которые старались жить и работать согласно своим религиозным убеждениям, была выше доли профильных специалистов (48–60 %). Это явно приводит к различиям в медицинской практике, относящейся к таким процедурам, как эвтаназия, ассистированный суицид, вопрос о бланках с отказом от реанимации, начало или завершение продлевающего жизнь лечения, контроль рождаемости и аборты [11].