В противоположном конце туннеля замигал свет фонаря. Охранники, сердито переговариваясь, старались найти беглецов. Они даже не догадывались, что Талло сделал с их собственной системой.

Между тем Талло продолжал возбужденно говорить:

— Я могу взломать и уничтожить любую систему безопасности и слежения, какие только есть в их распоряжении. На этот раз я позволю им себя поймать, но только потому, что я сам еще не готов.

— Не готов к чему?

— У нас очень мало времени. — Он горячо зашептал ей на ухо свое признание: — Будучи близок к совершенству, я отчетливо вижу, насколько далеко я от поставленной передо мной цели. Доктор Эребоом знает, что я несовершенен. Когда об этом узнают другие мастера, они закончат эксперимент, покончив заодно и с самим Эребоомом. Потом они сделают следующую попытку.

Преследователи шли к беглецам с разных направлений, громко переговариваясь и светя себе фонарями. Снова приняв простецкий и глуповатый вид, Талло выступил вперед и шутовским жестом поднял вверх руки, давая понять, что сдается.

В этот вечер Талло отключил системы охранной сигнализации и приборы слежения и использовал тот же трюк для Мари. На кроватях остались их полноспектровые голограммы. Девочка, правда, испытывала некоторые угрызения совести, пробираясь мимо спящих родителей, но посчитала, что будет нелишним узнать, что на уме у ее новоявленного друга. «Информация есть лучшее оборонительное оружие». До разговора с матерью и отцом ей надо самой понять игру Талло.

Безлунной ночью товарищи по играм выскользнули из-под бдительного надзора на улицы тихого и зловещего города Фалидеи. Найдя уютное место в полуразрушенном заброшенном доме на берегу зловонного озера, Мари и Талло устроились там и проговорили почти до утра. Пока они беседовали, глядя на редкие огни города, Мари не оставляла попыток понять и, если окажется возможным, направить в нужное русло душевную энергию молодого человека, как учили ее родители, чтобы сделать Талло лояльным не мастерам Тлейлаксу, а ей.

Кандидат в Квисац-Хадерахи обладал более мощным потенциалом, чем ей казалось вначале. Может быть, он действительно мог прозревать мрак будущего, и, наверное, он с абсолютной достоверностью знал, что потерпит неудачу. Но если это так, то у Талло было, если можно так выразиться, слепое пятно в том, что касалось Мари, а это была вопиющая слабость, каковой она собиралась воспользоваться. Талло отчаянно желал избавления от тисков, в которые попал, и Мари поможет ему это сделать.

Опасность — фоновый шум моей жизни. Я не могу различить отдельную угрозу точно так же, как вы не можете различить единичный щелчок в треске статического электричества в наушниках.

Принцесса Ирулан

Жизнь Муад’Диба, том I

Церемония Великой Капитуляции была спланирована с большим, пожалуй, тщанием, нежели иная военная операция джихада Пауля Атрейдеса. Все время, которое Ирулан не проводила с Руги, она посвящала приготовлениям, время от времени внося свои предложения. Армия преданных слуг-добровольцев была выбрита, вымыта и обмундирована в новую форму. Люди украшали величественную цитадель. Огромные стяги свисали с вершин северных скал.

Население Арракина — от нищих, купцов и до городских стражей — горело желанием принять хотя бы небольшое участие в подготовке будущего торжества только для того, чтобы потом иметь возможность сказать, что и они были его частью. Случались даже поединки на ножах между людьми, оспаривавшими друг у друга ограниченные вакансии.

Служба безопасности Пауля утроила бдительность. Прежде чем получить допуск на церемонию, представителей Домов Ландсраада допрашивали во второй раз, чтобы исключить всякую возможную угрозу с их стороны. Федайкины Пауля действительно пресекли две неудачные попытки пронести оружие в небесный аудиенц-зал. Правда, несостоявшиеся убийцы не учли огромные размеры помещения, в котором Пауль собирался принять всех представителей сразу. Оружие имело слишком малый радиус стрельбы, чтобы пули могли просто долететь до императора, разве только убийцы разместились бы в непосредственной близости от него. Но ни один из подозреваемых аристократов не обладал благородством, достаточным для такого почета. Все они должны были сидеть в самых задних рядах. Теперь вместо того, чтобы ждать начала церемонии, эти двое ждали дальнейших допросов в каменной темнице.

Ирулан позаботилась о том, чтобы Руги отвели одно из самых лучших мест в зале — в первом ряду, прямо перед встроенным в пол каменным помостом. Император Муад’Диб будет сидеть на троне, выточенном из элаккского дерева специально для торжественной церемонии. Сам Пауль говорил, что этот трон из эказского дерева живо напоминал ему давнюю войну убийц.

Пауль установил два трона меньших размеров по правую и левую руку от своего трона — один для Ирулан, его законной жены, а второй для Чани, истинной супруги его сердца. На ступень ниже было поставлено маленькое кресло для Алии. Таким образом, император окружил себя тремя женщинами, каждая из которых была по-своему могущественной.

Кроме того, Пауль издал довольно противоречивый приказ. Он велел, чтобы — из соображений безопасности — никто в зале не пользовался персональными защитными полями. В течение многих столетий действовало неукоснительное правило, запрещавшее применять лазерные ружья против мишеней, окруженных электронным защитным полем, ибо в результате их взаимодействия происходил взрыв, не уступавший по мощности атомному. Это правило было краеугольным камнем во всех уложениях о допустимых способах ведения войны. Никто не смел преступать этот закон, ибо взрыв уничтожал не только мишень, но и стрелявшего, не говоря уже об ужасных разрушениях.

Однако эмоции, фанатизм и ненависть поколебали незыблемость таких правил и законов. Один человек, выстреливший из маломощного, скрытно пронесенного в зал лазерного ружья в противника, защищенного электронным экраном, мог устроить взрыв, который испепелил бы всю огромную цитадель, Муад’Диба и все его семейство, а заодно и большую часть Арракина. Такой акт неприемлемой в недавние времена жестокости был вполне возможен теперь. Исходя из этого, всем присутствующим на церемонии было запрещено пользоваться защитными полями.

Небесный аудиенц-зал представлял собой похожее на пещеру сводчатое помещение, венец архитектурного изящества и показного, бьющего в глаза величия. Отлично помнившая императорский дворец на Кайтэйне Ирулан не думала, что ее можно впечатлить величием, но даже она не смогла сразу оценить и воспринять всю грандиозность сооруженной по плану Уитмора Бладда цитадели. Перед таким величием благоговейный трепет испытывали все — от последнего могильщика до богатейших правителей покоренных планет. Да, мастер меча превзошел все ожидания.

Пауль хотел, чтобы частью церемонии стало выступление перед собравшимися этого мастера меча и талантливого архитектора, но сам Бладд настаивал на том, что его сооружение говорит само за себя куда более красноречиво, нежели любые слова, какие он сможет произнести.

— Как могу я требовать лести от собравшихся, если на моей стороне ваше уважение, и я имею возможность оставить эту цитадель на суд потомков?