Мари напряглась, ожидая, что Талло сделает в следующий момент.

— Я — больше, чем обычный клон, больше, чем гхола, — сказал он, — и намного выше обычного человека. Доктор Эребоом соединил в моем сознании молекулярную память множества людей. Эту память он извлек из клеток исторических личностей, что, как он полагает, поможет мне стать их всемогущей марионеткой. Я чувствую, что я — Гильбертус Альбане, основатель ордена ментатов. Я — Йоол Норет, величайший мастер меча в истории Гиназа. Одновременно я — кронпринц Рафаэль Коррино и много тысяч других лиц.

— Мне довольно того, что моего товарища по играм зовут Талло, — сказала Мари, намеренно придав излишнюю инфантильность своему тону. — Давай позовем доктора Эребоома. Он поможет тебе, и ты почувствуешь себя лучше. Или давай обратимся к моей маме, она научит тебя некоторым приемам техники Бене Гессерит.

— Я не хочу чувствовать себя лучше. Я хочу сделать заявление. Как еще можно заставить тлейлаксов понять, что они сотворили, поколебать их высокомерную уверенность в том, что такая испорченная раса, как они, могут создать совершенство, а потом управлять им?

Мари попыталась отвлечь его:

— Мы можем бежать отсюда. Мы можем убежать из Фалидеев, улететь с этой планеты, чтобы увидеть вселенную. Давай убежим вдвоем.

— Не важно, куда я убегу. Здесь я все равно навеки останусь узником. — Он пальцем постучал себя по лбу. — Физическое бегство не поможет мне избавиться от того, что у меня внутри, или от того, что будет внутри у них. — Он протянул руку в сторону клеток с клонами.

Мари попыталась увести его от панели управления.

— Мне не нравится эта игра.

— Игра? Можешь называть это как тебе угодно. Теперь посмотри, как я выиграю. — Когда его руки заплясали над клавишами и сенсорами панели, запертые в клетках двойники Талло в унисон испустили страшный зловещий крик, жутким эхом отдавшийся в ушах Мари. — Тлейлаксы — очень умелые убийцы. Они проводят массу экспериментов в этой области. Ты, случайно, не видела их каталог ядов? — Зазвучал особым образом модулированный высокий голос, и из глаз и ноздрей двойников Талло потекла кровь. Талло, казалось, не испытывал ни злорадства, ни жалости к мукам своих клонов. — Нервно-паралитическое средство действует быстро. Я видел, как это происходит.

Двойники Талло бились в судорогах, судорожно хватались руками за стены камер, но ничего не могли сделать с прочным, непробиваемым плазом. Потом все они рухнули мертвыми на пол тесных клетушек, словно брошенные небрежным ребенком тряпичные куклы.

— Зачем ты убил их? — Мари задала этот вопрос, движимая скорее любопытством, нежели отвращением.

Фарфоровое лицо Талло покраснело от волнения.

— Я освободил их. Теперь я освобожу себя, и тебя тоже, Мари. Я знаю, какие безумные надежды возлагают на тебя твои родители. Мы с тобой почти одинаковы.

— Нет! — Она схватила его за руку своей маленькой ладошкой. — Я не хочу.

Но пальцы Талло снова заплясали над клавиатурой, активируя неведомые Мари механизмы. Машины зарокотали. Пол и галерея начали вибрировать.

— Программа по созданию тлейлаксами Квисац-Хадераха не может быть совершенной.

— Я тоже несовершенна, но тем не менее я все же могу делать то, что надо. Мои родители научили меня этому. Ты тоже хорошо обучен. Подумай, что мы могли бы сделать вместе… — Понизив голос, она повторила: — Подумай о том, что мы могли бы сделать вместе…

— Я уже все сделал — я включил и запустил биогенераторы во всех лабораториях Фалидеев, задействовал подземные трубопроводы, систему распределения атмосферного воздуха — разветвленную систему, расположенную под улицами и зданиями города. Самый эффективный яд, вызывающий мгновенную смерть, был изготовлен для человека по имени Торвальд. Этот яд его мятежники собирались использовать в войне против Муад’Диба. Но Торвальд никогда не получит свой яд. Вся его партия будет сейчас рассеяна по городу. Тлейлаксы имеют все основания гордиться своими ядами. Этот токсичен настолько, что один вдох может мгновенно убить взрослого мужчину. — Он улыбнулся, тронул консоль и затрепетал, ощутив вибрацию механизмов. — Сейчас я увеличиваю давление в баллонах, чтобы затем открыть их и выпустить газ в магистрали. — Талло потрепал девочку по плечу. — Газ уничтожит всех и все очистит. Воздушные потоки донесут отраву до самого Бандалонга еще до того, как она потеряет активность.

Мари посмотрела на панель.

— Выключи ее!

Пытаясь взять себя в руки, девочка попыталась заговорить Голосом сестер Бене Гессерит:

— Выключи ее!

Талло на мгновение задумался, но не подчинился. Он вздохнул, ласково посмотрел на Мари и менторским тоном пустился в дальнейшие объяснения:

— Нам отпущено мало времени, и никто не сможет помешать мне осуществить задуманное. Я давно, уже несколько месяцев назад, начал готовить эту диверсию — еще до того, как познакомился с тобой.

Мари услышала, как за стенами лаборатории завыли сирены и зазвенели устройства тревожной сигнализации. Девочка снова обратилась к Талло самым проникновенным тоном, на какой была способна:

— А что будет со мной, Талло? Неужели ты хочешь причинить мне боль, убить меня? Ведь я же твой друг!

— Именно поэтому я взял тебя с собой. Мы с тобой заключили союз — ты и я. Мы можем расстроить все планы мастеров и покончить с их программой создания Квисац-Хадераха. — Он погладил Мари по золотистым волосам. — Никогда, никогда больше никто не станет подавлять и контролировать нас.

— Кто сказал, что я позволяю собой управлять? — Мари заговорила холодно и расчетливо. — Разве ты не видишь, что это я манипулирую ими?

Но Талло не желал ничего слушать. Мысленно он пребывал в совершенно ином мире.

— Сейчас нервно-паралитический газ заполняет вентиляционные магистрали города.

Мари слышала, как снаружи какие-то люди барабанят кулаками по двери секретной лаборатории, слышала приглушенные голоса в динамиках. Раздался пронзительный визг инструментов, которыми охрана принялась сверлить и резать металлическую дверь.

— Они все равно не успеют ворваться сюда вовремя. — Лицо Талло выражало небесное блаженство. — Наконец-то я обрету душевный покой, и ты тоже, мой самый дорогой, мой самый преданный друг. Я так рад, что ты делишь со мной эту радость.

Доверие — это роскошь, коей я уже давно лишен. Слишком часто меня предавали.

Принцесса Ирулан

Беседы с Муад’Дибом

Когда все было кончено, прекратилось жужжание смертоносных снарядов, и отгремел взрыв, уничтоживший трон, Ирулан страшно захотелось тишины, но вокруг раздавались леденящие душу крики и громкие стоны. Ирулан, как во сне, повернулась набок, едва ли понимая, что видят ее глаза. По исполинскому аудиенц-залу как будто прокатилась сметающая все на своем пути буря Кориолиса.