– Ты знаком с нашим принцем, Нифрон? Это Мовиндьюле, сын Лотиана, он прибыл понаблюдать, как ведут себя истинные боги и как они творят правосудие. Я его наставник, ты – сегодняшний урок. Фэйн даровал мне силу казнить, чтобы ликвидировать устроенные тобой неприятности. Ты вызвал наше недовольство, и за это я заберу твою жизнь, как только что вышиб ее из твоего гхазла. Однако пусть не говорят, что я лишен щедрости. Твоя жизнь окончена, но остальным галантам я позволю искупить их преступления, если они раскаются и поклонятся мне, как подобает.

Он указал на построенных рядами селян.

– Как ваш бог, я требую жертвы. Докажите, что раскаиваетесь! Рхуны – чума на лике Элан, а вы провозились с ними слишком долго. Уничтожьте их! Вырежьте всех в знак того, что еще имеете право называться фрэями. В свою очередь я дарую вам помилование. Принесите их в жертву своим новым богам, миралиитам, и будете прощены. Каков ваш ответ?

– Мы не подчиняемся приказам от какого-то кулина бриидит! – объявил Сэбек.

Персефона этих двух слов не поняла, зато до Гриндала они точно дошли. Он вытаращил глаза и ощерился, обнажив белые зубы. И тут вперед выступил принц с выражением полного недоумения на лице.

– Неужели вам больше дела до этих животных, чем до своих сородичей?!

Нифрон беспомощно посмотрел на принца.

– Гриндал, дай ему говорить, – попросил Мовиндьюле.

– Как пожелаете, – отозвался увешанный цепочками бог, и лицо Нифрона немного расслабилось.

– Дело не в том, что я люблю рхунов, – проговорил Нифрон. – Вас я ненавижу гораздо больше – тебя, твоего отца, миралиитов, а больше всех – это жалкое подобие… – Нифрон задохнулся от боли, поперхнувшись своими словами.

– Ненавидишь? – недоверчиво переспросил принц. Он сбросил капюшон, обнажив такую же лысую голову, как у Арион и увешанного цепочками бога. Юноша сделал шаг вперед, давая Нифрону разглядеть себя получше, словно тот его не признал. – Как ты можешь ненавидеть меня? Ведь я же твой принц!

Гриндал дернул пальцем, и Нифрон снова смог говорить, хотя голос его звучал сдавленно.

– Ты – не мой принц. Ты – никчемный миралиит!

– Никчемный? – принц опешил. – Миралииты – самые-самые среди вас! Думаю, в данный момент ты чувствуешь это на себе как нельзя лучше. Почему же ты отрицаешь очевидное?

– Потому что не все меряется силой, – ответила Арион, медленно выходя из дверей чертога. – Мудрость, которой обладала твоя бабушка Фенелия, есть достоинство гораздо более ценное. – Она повернулась к Гриндалу. – Я ведь сказала тебе, что согласна передать фэйну Лотиану предложение Нифрона. Это безумие можно остановить мудрым решением, не требующим рек крови.

– Действуя от лица фэйна, я услышал это предложение и отверг, – заявил Гриндал.

– Не имеешь права. – Арион спустилась по ступеням с заметным усилием и подошла к увешанному цепочками богу.

Гриндал уставился на нее испепеляющим взглядом.

– Я уполномочен самим фэйном Лотианом поступать так, как сочту нужным!

– Как представитель миралиитов, я требую, чтобы фэйн выслушал меня лично.

– Как представитель миралиитов? – Гриндал хмыкнул. – Ты больше не миралиит! Как ты сама сказала, твоя рана исключила тебя из наших рядов.

– Искусство для миралиита – не главное.

– Еще как главное!

Арион сошлась с ним в центре далля, на открытой лужайке возле колодца, где встали лагерем галанты, куда женщины далля предприняли вылазку за водой, и где Персефона вышла замуж за Рэглана. Теперь два богоподобных существа в сияющих одеждах стояли на той же траве, сверкая глазами, словно две грозовых тучи молниями, и у Персефоны возникло то же тревожное чувство, что и в преддверии грозы.

– Фэйну следует знать, что я выяснила про девочку-рхуна. Про Сури. Я не позволю тебе их убить, – негромко сказала Арион.

Гриндал расхохотался.

– И как ты меня остановишь? – Он повернулся к крыльцу и посмотрел на Мовиндьюле. – Все измеряется силой! И доказательство тому вы увидите сегодня. Должен признать, что Фенелия назначила Арион вашей наставницей благодаря ее мудрости. Стоит ли мне мериться с ней силой в поединке?

Он одарил Арион ледяной улыбкой.

– Возвращайся в постель, Арион. Так и быть, я проявлю снисходительность. Видимо, удар по голове вышиб из тебя здравый смысл. Да и принц все еще испытывает к тебе неоправданную привязанность.

– Но ведь я говорила, что Сури…

– Цыц! – прикрикнул Гриндал и повернулся к галантам. – Ваш главарь умрет. Спасти его вы не в силах, поэтому спасайте себя. Спрашивать снова я не стану. Уничтожьте селян или…

– Сними повязку.

Сури шагнула вперед, и все взгляды устремились на девочку-мистика.

– Говорила я тебе, что все вернется, – напомнила Сури Арион. – Сними повязку!

– Как это ты разговариваешь? – спросил Гриндал.

– Ртом, – ответила Сури. – Вы что – все играете в эту игру?

– Я ведь заставил тебя молчать!

Сури лишь пожала плечами. Она снова посмотрела на Арион.

– Медведь оказался просто медведем, но… – Сури кивнула в сторону Гриндала. – Его зовут Гриндал, верно?

Глаза Арион округлились.

– Да!

Сури кивнула.

– Вторая часть имени обгорела. Сними повязки, которые я для тебя сделала, и оно вернется.

– Уверена? – спросила Арион.

– Совершенно уверена.

– Это же рхун! Оно не может разговаривать! – твердил Гриндал, продолжая ошеломленно смотреть на Сури.

– Это – та самая Сури, – объяснила Арион. – Ты еще сказал, что ее не может быть, помнишь?

Арион принялась снимать с головы повязки. Под ними обнаружился пушок отросших за неделю волос и огромный пожелтевший синяк.

Едва Арион обнажила голову, глаза ее округлились. Она судорожно втянула воздух и отшатнулась. Повязки выпали у нее из рук, явив всем начертанные внутри руны – те же самые, которыми было расписано укрытие дхергов.

Гриндал злобно покосился на Сури.

– Гнусное отродье! Она – хуже гоблина! Рхун, владеющий Искусством!

Он протянул к девочке руки, но Арион тоже не мешкала. Мимо Персефоны пронесся теплый ветер, разметав ее волосы. Гриндал резко обернулся и уставился на Арион.

– Мне гораздо лучше, – сказала она. – И я не позволю тебе причинить вред никому из них.

С этими словами Персефона почувствовала, как ослабло давление на горло, и снова смогла двигаться. Нифрон поднялся на ноги, селяне сбились в кучу. Матери кинулись к детям, мужья обняли и заслонили собой жен. Некоторые бросились по домам, однако большинство осталось, не сводя глаз с центра далля, где сошлись в противоборстве Гриндал и Арион.