вот-вот грянет «буря» и, мои «агенты» — уже было опасливо пересчитывали штучные патроны своих изношенных до дыр в стволах, «карамультуков».

Однако, пронесло — славтегосподи!

Барон, сумел среди работников трибунала отметиться своим каллиграфическим почерком и, вскоре стал исполнять при нём обязанности писаря… Грамотных то людей не хватало а, штатные писаки — такие «перлы» выдавали из-под пера, что не знаешь что и делать…

То ли смеяться лошадью, то ли — ржать как эфиопский слон!

Звали Михаила Гешефтмана и, причём — звали неоднократно, на постоянную работу в судебно-правоохранительные органы — от уездных, до губернских. Но он всё отказывался — дескать: учиться, учиться и ещё раз — учиться надо.

Как завещал — известно кто!

Короче, обратно Барон возвращался весь «увешанный» грамотами да благодарностями от вышестоящего начальства. Однако, большим на мой взгляд приобретением было его и моё знакомство с многими «нужными» людьми. Кроме того, как-то отозвав в сторонку, Барон передал мне небольшой свёрток со словами:

— Это твоя доля, Серафим.

— Что…?

Разворачиваю — мать, твою! Деньги банкнотами: от старых «николаевских» — до новеньких совзнаков и хрен знает сколько миллионов керенками и прочей макулатурой. Кроме того, с десяток жёлтых кружков с волосатым профилем последнего «недержанца».

— … Это⁈

— Я же сказал — твоя доля! Наши «агенты» попросили передать — сами они стесняются: «мол, больно сурьёзен наш заведующий оружием».

То-то, они по возвращению выглядели довольными — как коты после масленицы! В глазах потемнело от бешенства:

— Да, как они…!

— Да, обычное дело — успокойся! Мужики сами предлагали, ну а нашим — что «целку» то, из себя строить⁈ Ещё не наглели, надо отдать должное — самими найденное не присваивали, как другие.

Остываю… Ладно, чего уж там: на войне — как на войне!

Хотя Гражданская война уже официально закончилась — но фактически она ещё шла и будет ещё долго идти…

Да, закончится ли она когда-нибудь⁈

Абрам Израилевич, как увидел его «грамоты да благодарности», да ущучил в чём суть — тут же забрал у меня Мишку к себе в «секретари»:

— В волости он нужнее будет, чем на твоём полустанке!

С начальством, конечно не спорят:

— Не возражаю, товарищ Кац, но учитывайте его возраст — ребёнку ещё учиться и учиться надо.

Действительно — уже осень и начались занятия в волостной средней школе… Все мои комсомольцы, резко стали слишком загруженными, я же — наоборот. Впрочем, себе я «занятие» всегда найду.

— И позаботьтесь об усиленном продуктовом пайке ребёнку.

Товарищ Кац категорично соглашается с моими доводами:

— Будь спокоен, товарищ Свешников: за такой почерк — я ему свой паёк отдавать буду!

Направив на него указательный палец, со всей строгостью:

— Ловлю на слове, Абрам Израилевич!

В конце концов, всё наладилось: писанины в волостном управлении НКВДбыло не так уж и, много и Мишка смог совмещать её с учёбой и ещё множеством других дел. Ну и заодно — рожа у него за казённый счёт немного округлилась…

Чтоб больше не возвращаться к этой теме, скажу: 15 ноября 1922 года в правительстве РСФСР рассматривался и чуть позже был принят проект «Положения об организации ведомственной вооружённой охраны государственных учреждений, предприятий и имущества» и я вышел из подчинения у товарища Каца. Расстались, как говориться — друзьями!

Но, Михаил Гешефтман ещё очень долго неофициально «подрабатывал» в районом отделе НКВД и держал меня в курсе всех самых интересных событий…

* * *

Вскоре после моего возвращения с операции по сбору налогов, товарищ Анисимов принёс мне несколько десятков печатных листочков, сшитых брошюрою:

— Вот, значится… Этого, как его…?

— Мемуарами, что ли наконец — разродился, Фрол Изотович?

— Ну… Стало быть, да!

Прочитал бегло — владею методами скоростного чтения, чем вызвал у автора крайнее удивление:

— Как проглотил!

Ну, что сказать? Товарищ Ксенофонтова грамотно перепечатала — убрав большинство орфографических и прочих ошибок, но как-то без фантазии. Как только комп оживлю — надо будет через «ворд» хорошенько литературно переработать,

— Что скажешь? — насторожено спрашивает.

— Скажу, что вижу два недостатка: объём невелик — только на газетную статью тянет и, по содержанию…

Я поморщился:

— … У тебя здесь только про Империалистическую, про Гражданскую войну — ни слова. Читатель ныне «идеологически подкован» — не поймёт! Да и редакции нынче… Хм, гкхм… Могут не пропустить в печать.

— Ну, а что делать? — растерялся, — я же в Гражданскую не воевал… Врать, что ли⁈

«Оборону» волостного Совета от собственных земляков значит, он за гражданскую войну не считает! Вот, гусь…

Ладно:

— Зачем сразу «врать»? Надо найти в соавторы участника Гражданской войны и «разбавить» твою писанину евойной — всего то, делов… Можно даже несколько участников — всё равно твоя фамилия будет стоять на первом месте.

— А твоя? — спрашивает несколько ревниво.

«А ты тщеславен, Фрол Изотович!».

— Моя? Я воевал-то буквально месяц — больше в польском плену сидел на гнилой брюкве… Вспомнить-то, особо нечего.

«Не хрен по мемуарам светиться!».

Хотя, как только комп «оживёт» — я меж его страниц кое-что своё допишу… Обязательно!

Фрол, старательно морщил лоб, пытаясь соображать:

— Разве товарища Взнуздаева привлечь?

— Ну а почему бы и нет, — поддержал кандидатуру соавтора я, — Ивану Даниловичу всё одно делать нынче нечего, а человек он грамотный и к писанине привычный.

Сей местный персонаж до 1914 года работал где-то конторщиком и, меньше всего мечтал о стезе военного — когда его (в уже довольно «серьёзном возрасте») в шестнадцатом году загребли в школу прапорщиков. Не знаю, как он воевал (хотя догадываюсь) в Императорской, а затем в революционной армии «временных» — но осенью семнадцатого года он возвратился домой практически одновременно с Анисимовым, в том же звании прапорщика.

'Служи, сынок — как дед служил,

А дед на службу — член ложил!'.

Ни в каких политических событиях Взнуздаев не участвовал и в партиях не состоял — жил себе тихо-мирно жизнью законопослушного гражданина и примерного семьянина.

Однако и, новые власти до него добрались!

Летом 1918 года, Иван Данилович был мобилизован уже в Красную Армию. Видать комиссар ему попался требовательный, поэтому товарищ Взнуздаев в рабоче-крестьянском войске сделал «головокружительную» карьеру, дослужившись до начальника штаба полка. Провоевав полтора года, он зимой 1919−20 года вернулся после ранения с «пустым» рукавом и партбилетом в нагрудном кармане.

Делать нечего — надо как-то жить!

Как раз освободилось место волостного