Был период тяжкий: жизнь мне бессмысленной казалась. Принималась я тужить в миг, как только просыпалась. Быть не нужной никому не хотелось — жить без смысла! Всё казалось ни к чему. Смерть с косой над мной нависла. Ощущать я стала вдруг близко так её дыханье! И возник во мне недуг — карой чёрной подсознанья. Странно, но судьба моя перспективы мне открыла: радость смысла бытия вновь в полёт вздымает крылья! Я нужна! Я жить должна! Но напрасны все старанья: ТА, которую звала, стала Божьим наказаньем. Что же делать? Как мне быть? Как прогнать мне эту гостью? Как, раскаявшись, забыть даже мысли о погосте? Заблудившись на пути, оборвалась ли дорога, коль решенья не найти, вспоминаем мы про Бога. Я, забыв про атеизм, стала истово молиться: «Боже! Сохрани мне жизнь! Дай мне заново родиться!». Стала вновь я замечать, как поют, волнуя, птицы, и природы благодать стала вдруг стихами литься! Ведь не просто я жива — каждый день прекрасен, ярок! Богу — лучшие слова в благодарность за Подарок!

Естественно, Марина могла ошибаться в своих рассуждениях, но главное — в ней сформировалась убеждённость, именно в такого бога она верила и воспринимала всей душой. Её бог не противоречил ни одной из религиозных трактовок, но в таком толковании он был осовременен, вполне увязывался с её познаниями физики и даже с привычным со школьной скамьи материалистическим восприятием мира.

Теперь она часто мысленно говорила с Ним, просила у Него прощение за своё безверие, за разные свершённые в жизни погрешности, просила направлять её по верному пути. Теперь она стала относиться к себе значительно строже и требовательнее.

Евгений Иванович, будучи ярым материалистом, не признавал всех этих «заскоков» жены, яростно спорил с ней, но она была тверда в своём новом мировоззрении, а на неверующее человечество смотрела как на детей, берущихся рассуждать о том, что им не ведомо.

— Ты обычный догматик, — говорила она мужу, — смотришь на мир однобоко, не признавая существования скрытой от человеческого глаза природы. А я допускаю возможность существования нематериального мира, допускаю, что он первичен, а материальный мир появился позже.

— Пока наука не докажет существование бога, я в него не поверю! — отрезал Евгений.

Нельзя не сказать, что эти разногласия не сыграли отрицательной роли в их ранее очень гармоничных отношениях. Впрочем, Марина со свойственным ей тактом признала право мужа придерживаться своей точки зрения.

…В то утро Яна готовилась к встрече с вышедшим из отпуска Раджем. Отныне она запретила себе думать о нём иначе, как о директоре и шефе. «Как мужик он более для меня не существует. Не существует!» — ожесточённо твердила она себе. Не успела войти в свой кабинет и повесить на вешалку плащ, как раздался звонок:

— Здравствуй! Зайди ко мне, пожалуйста!

Её лицо не выражало ничего, кроме равнодушия и серьёзной деловитости.

— Здравствуйте, сэр. С приездом! Как отдохнули? — Её голос был беспристрастным и ровным. Радж вышел из-за стола.

— За время вашего отсутствия… — начала она.

— Подожди… Мы что, уже на «вы»? И какой ещё «сэр»? Что происходит?

— Да нет. Всё нормально, сэр, не беспокойтесь, за время вашего отсутствия ничего экстраординарного не случилось. Я принесла вам отчёт о продажах за эти две недели. Говорить о скачке прибыли за такой короткий срок не приходится, но она всё-таки выросла… Никаких эксцессов за эти дни не случилось. По бухгалтерии тоже всё нормально. Можете сами убедиться…

Радж с недоумевающим выражением лица вернулся в своё рабочее кресло.

— Я понял. Яна, я должен тебе объяснить…

— Сэр, вы мне ничего не обязаны объяснять. Ваши личные дела меня не касаются. Если у вас есть ко мне вопросы по работе, пожалуйста, я отвечу. Если нет, то у меня через полчаса деловая встреча с фирмой-должником, я должна ещё подготовиться.

— Хорошо. Позже поговорим. Дела прежде всего.

Когда Яна покинула его кабинет, Радж сидел несколько минут в прострации, охватив лицо ладонями и закрыв глаза. Но минут через десять, принял свой обычный бодрый вид и вызвал бухгалтера.

… Рабочие дни сменяли друг друга, но ничто не менялось в отношениях между директором и генеральным менеджером. Несколько раз он пытался начать личный разговор, но всякий раз она его пресекала. Иногда, как прежде, они вместе ездили на деловые встречи. Радж, как и раньше, много разглагольствовал о работе, она поддерживала беседу, но едва тема

разговора выходила за рамки производственных дел, умолкала.

Как бы то ни было, работа по-прежнему объединяла их. В этом пристрастии они были едины и понятны друг другу. Однажды в конце рабочего дня Радж заглянул в её кабинет.

— Слушай, Яна, у меня есть предложение. Давай пройдёмся немного пешком, мне с тобой надо кое-что обсудить. Это очень важно.

— Ну, так садитесь. Давайте обсудим.

— Нет, я устал сидеть в кабинете, хочется подышать свежим воздухом. На дворе такой снег красивый! У нас в Индии не бывает снега. Одному идти как-то скучно. Составь мне компанию, пожалуйста!

— Ну, хорошо! — Яна, разложив по местам бумаги, стала одеваться.

В свете фонарей тротуары сверкали мириадами искр, напоминая сказку Андерсена. Казалось сама Снежная королева кружится в этом вихре танцующих снежинок… Радж раскинул руки, и тоже закружился в восторге. Яна смотрела на него, завороженная волшебным настроением.

А снег идёт! Он робкий и несмелый, нежнейший в этой робости своей, слегка прохладен в ласке неумелой… Но на душе от неги той теплей. Средь этой красоты вдруг очень остро мне не хватает близости твоей, чтоб в поцелуе разноцветно-пёстро душа горела множеством огней… Чтоб нежный снег, кружась над нами, таял, слегка касаясь жарких наших губ. Но… холодком вдруг истина пронзает: вернуть я эту сказку не могу!

Они медленно брели по тротуару. Каждый думал о своём. Наконец, Яна прервала молчание:

— Так, о чём же вы хотели поговорить, сэр? Слушаю вас!

— Яна, я больше не могу выносить твоей отчуждённости.

— Вы сказали, что тема разговора будет деловая, не так ли?

— Подожди… прошу, выслушай меня! Я понимаю, как виноват перед тобой! О, боже! Я самый несчастный человек!

— Да что вы! Вы недавно женились. И, по логике вещей, должны быть наоборот самым счастливым!

— Да, я женился. Но видит бог, я не хотел этой свадьбы! Я не стану оправдываться, чтобы не выглядеть в твоих глазах полным идиотом, что меня принудил к женитьбе отец. И это после того, как я затеял разговор о тебе, пытаясь выяснить его мнение о том, что хочу тебя видеть своей женой.

— Ой, сэр, не нужно продолжать! Не представляйте себя невинной овечкой: папа заставил! Вы взрослый человек, и вы сделали свой выбор. Вам не в чем оправдываться. Да и зачем теперь? Что это изменит?..

— Но я люблю тебя, пойми ты это! Тебя одну! Да, формально я женат. Ну и что? Мне совсем не интересна эта женщина Если хочешь знать, я даже с ней ни разу не переспал, не смог! Так и уехал, а она осталась в доме моих родителей. Я скучаю о тебе, ты снишься мне по ночам, и так больно просыпаться…