Когда я произнес эту фразу, лицо у дедушки сразу побледнело, кровь отхлынула от щек, а я, увидев его страх, почувствовал, как у меня по коже пробежал мороз. Я сразу же пожалел, что задал этот вопрос, но отказаться от него уже не мог.

Дедушка посмотрел сначала на меня потом на Джен, его глаза превратились в две узенькие щелочки. Он сделал глоток кофе, я видел, что у него от страха тряслись руки.

— Подождите минутку, — сказал он, вставая, — я скоро вернусь.

Держась за больную ногу, дедушка похромал в зал. Спустя несколько минут он возвратился с куском оберточной бумаги, которую бросил мне.

Я развернул её и прочитал:

«Живет он с мухами во тьме и мраке

И счастлив здесь, в этом

Призрачном месте, хранящем секреты.»

Озадаченный, я возвратил дедушке бумагу.

— Что это?

— Я нашёл это в руке у твоей бабушке, когда она умерла. Это её почерк, но я понятия не имею, когда она написала это.

Дедушка свернул бумагу и осторожно положил её в свой правый верхний карман на комбинезоне.

— Я не думаю, что она написала в своей жизни ещё что-нибудь.

— Тогда, почему она написала это?

Он посмотрел в кофе.

— Я не знаю.

Джен села за стол рядом со мной.

— Откуда вы знаете, что она написала эти строчки о бане?

Мой дедушка поднял на нее глаза. Прошла почти минута, прежде чем он сказал тихим голосом, почти шёпотом:

— Потому что она там умерла.

* * *

Мы с Джен действительно пошли в город, где съели несколько больших гамбургеров в маленькой забегаловке «Мак и Марг». После этого мы вернулись на ферму, где я устроил Джен настоящую экскурсию в мир моего детства. Я показал ей заброшенный конюшни, где раньше мы вместе с Большим Редом и Пони облизывали крупные блоки соли, и старую ветряную мельницу; показал ей место, где мы строили здание клуба. Я показал ей все.

А закончили мы амбаром.

— Вы действительно здесь играли? — спросила Джен, глядя на разрушающееся здание. — Оно выглядит довольно опасным.

Я улыбнулся. — в те времена, оно ещё не было таким плохим. Им ещё продолжали пользоваться.

Я подошёл к дверному проему и заглянул внутрь. В некогда темное здание теперь через несколько отверстий в крыше струился свет.

— Привет! — закричал я, надеясь услышать эхо, но мой голос почти сразу же затух, его силы едва хватило, чтобы испугать двух ласточек, которых вылетели через одну из дыр.

Джен подошла ко мне и встала рядом.

— Вы и наверху тоже играли?

Я кивнул.

— Мы играли везде и изучили каждый дюйм этого здания.

Она задрожала и обернулась:

— Не нравится оно мне.

Я проследил, как Джен вышла назад на солнце. День был почти невыносимо жарким, и я, несмотря на то, что надел футболку и сандалии, жутко потел.

Джен, не спеша, подошла к высокой траве и остановилась, глядя на склон холма на западе. Я осторожно подкрался к ней сзади и быстро ткнул пальцем в бок. Она подскочила, а я засмеялся:

— Извини.

Она слегка улыбнулась, и её пристальный взгляд возвратился к маленькой группе зданий.

— Страшно, не правда ли. Даже днем.

Она была права. Баня и окружающий её лачуги подавляли собой окружающий пейзаж, хотя их не было слишком много. Казалось, будто все окружающее пространство с разбросанными по нему фермерскими домиками, полями и холмами каким то образом сосредотачивались в этой точке. Независимо от того, где вы стояли в долине, твой взгляд непреклонно будет тянуть к бане. Было что-то странное в этом здании, что-то не относящееся к дедушкиной истории.

— Послушай, — сказала Джен, схватив меня за руку. — Ты слышишь это?

Я прислушался.

— Нет, ничего…

— Тсс, — она подняла руку, чтобы я замолчал.

Я стоял, наклонив своё ухо в сторону бани и пристально вслушиваясь. С той стороны доносилось низкое гудение, становясь более громким или тихим, в зависимости от того, дул ли ветер со стороны бани или нет.

— Я слышу это, — сказал я.

— Как ты думаешь, что это?

— Не знаю.

Джен вновь прислушалась. Гудение раздавалось по-прежнему, у него даже появился ритм.

— Знаешь, что это мне напомнило? — сказала она. — Поэму Китса. Ту, где он говорит о «жужжании призрачных мух».

Жужжание призрачных мух.

Внезапно стало ещё жарче, если это, конечно, возможно. Ветер, дующий со стороны бани, стал дьявольски нагретым. Я обнял Джен, и мы так простояли несколько минут.

— Как далеко от нас эти здания? — спросила она, указывая на холм.

— Зачем тебе это?

— Я бы хотела пойти туда. Просто посмотреть.

Я решительно тряхнул головой. Может быть, я и не верил истории дедушки и его опасениям, но испытывать свою судьбу лишний раз не хотелось.

— Мы туда не пойдем, — сказал я. — Забудь об этом.

— Почему нет? Сейчас день, светит солнце. ещё нет даже двух часов. Что может случится с нами?

Я сильно вспотел и вытер пот с лица своей футболкой.

— Не знаю. Просто мне не хочется рисковать.

Она сжала мою руку и посмотрела мне в глаза.

— Страшно, не так ли?

Этой ночью мне приснился кошмар. Теперь уже Джен пришлось меня успокаивать.

Я шёл по высокой траве, выше моего роста, и заблудился. Была ночь, и полная луна ярко сияла на беззвездном небе. Я посмотрел вверх и попытался определить по луне, в какую сторону мне надо идти. Внезапно трава кончилась, и я оказался на краю чистого пространства, лицом к лицу с баней.

Она выглядела меньше, чем я думал, и была не такой обветшалой. Но это никоим образом не уменьшало зла, исходящего от нее. Чувствовалось чье-то угрожающее и ужасающее почти живое присутствие, а призрачный свет луны, играющий на её фасаде, обмазанном глине, четко выделял темные провалы окон и ненормальности в строении. Со зданием определенно было что-то не так, что-то дикое и извращенное, и чем дольше я смотрел на здание, тем сильнее мои мышцы сковывал страх.

Затем что-то попалось мне на глаза. Я посмотрел на фасад здания и, наконец, увидел то, что беспокоило меня, оставаясь постоянно на границе зрения. Я закричал. В чернеющей прямоугольной дыре, которая служила дверным проемом, виднелись две сморщенные ноги, одетые в колготки Джен.

Я проснулся в руках у Джен.

Она обнимала меня, крепко прижав к себе, её спокойный, сочувствующий голос развеял мои волнения, и я уснул.

Как оказалось, другие местные фермеры тоже знали о бане. Некоторые из них на следующий день пришли к дедушке на барбекю. Тихим шёпотом фермеры обсуждали с дедушкой недавние