litbaza книги онлайнДетективыПравила крови - Барбара Вайн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 110
Перейти на страницу:

О гемофилии женщина почти ничего на знает. В конце концов, этой болезни здесь не наблюдалось с 1870-х. В ее семье, Энгельс, и в семье ее умершего мужа, Вальтер, больных не было; и действительно, когда я смотрю на ее генеалогическое древо, то не нахожу ни одного имени, встречающегося у «Баллока и Филдса».

— Почему кому-то могло понадобиться уехать отсюда, скажем, в 1810 году?

Джуд переводит на немецкий и, наверное, не может сформулировать это тактичнее, чем я, потому что миссис Вальтер обижается за свою любимую Тенну и говорит, что никогда не хотела уехать. Когда она была в Цюрихе, несколько раз, в Берне и один раз даже в Париже, то очень скучала по дому и хотела поскорее вернуться.

Джуд спрашивает, как покинуть деревню, если, к примеру, возникнет такая необходимость. Миссис Вальтер отвечает, что впервые уехала отсюда в свадебное путешествие (Flitterwochen), но я прошу Джуд узнать, какой могла быть причина для отъезда почти двести лет назад. Миссис Вальтер не знает. Люди отсюда не уезжали.

— Один человек все же уехал.

Я разочарован, но не больше, чем ожидал. История Барблы могла бы украсить биографию Генри, но в сущности это не так уж важно. В главе о предках Генри и его жене можно написать нечто вроде: «Прабабка Эдит была родом из Швейцарии, и именно она принесла гемофилию в семью Хендерсон», — и не обязательно рассказывать, как она познакомилась с Томасом Дорнфордом и вышла за него замуж. Тем не менее я вернусь сюда в понедельник, после того как у меня будет целый день, чтобы поразмыслить над этим. Я прошу Джуд спросить миссис Вальтер, сохранился ли тут ретороманский язык. Она отвечает, что в Зафиентале на нем никогда не говорили, только на Рейне. Задавая вопрос, я думал о Генри — о ком же еще? — и подозреваю, что он никогда тут не был, поскольку посещал лишь те места, где мог попрактиковаться в ретороманском.

Мы уже уходим, когда миссис Вальтер кое о чем вспоминает. Джуд внимательно слушает, а затем пересказывает мне: неподалеку живет знакомая хозяйки, которая, наверное, нам поможет. Миссис Вальтер отзывается об этой миссис Таубер с большим почтением, вероятно потому, что та живет в замке. Если мы вернемся в понедельник, она постарается пригласить эту женщину к себе. Мы выходим на яркое солнце — все облака ушли за покрытые снегом хребты. С крутого склона открывается великолепный вид на горы, словно парящие в голубом небе, на цветущие долины и на деревню с красными и черными домиками и шпилем церкви, пронзающим небо серебряным кинжалом. По склону поднимается стадо, и до нас доносится звон колокольчиков. У Gemeindehaus[62]ждет автобус, чтобы отвезти нас назад.

У меня есть целый день, воскресенье, чтобы все обдумать. Теплая солнечная погода как нельзя лучше подходит для долгой прогулки по городу, во время нее мы заходим в пару церквей, чтобы послушать хор и — специально для Джуд — мессу на немецком. Все магазины закрыты, в отличие от кафе и баров. Я задумываюсь, не могла ли Барбла наняться здесь на работу в гостинице или таверне и повстречать английского путешественника по имени Томас Дорнфорд. Вполне возможно, хотя я не думаю, что в 1808 году это было приемлемо для добропорядочной девушки. Кроме того, представляется маловероятным, что человек, который мог себе позволить путешествие по Европе, женился на девушке, прислуживавшей ему в таверне. Если он не говорил по-немецки, то они вообще не могли общаться друг с другом.

Мы садимся за столик на улице и заказываем кофе.

— Если она родилась после 1791 года, — говорит Джуд, — ты ее не найдешь. А такое возможно. Барбла могла родиться в 1792-м или в 1793 году, но все равно быть бабушкой Луизы Хендерсон. Тогда ей было бы около сорока пяти. В сорок пять лет вполне возможно стать бабушкой, особенно в те времена.

— В таком случае, чья она дочь? Определенно не Ганса. У него был всего один ребенок, Магдалена, и Ганс умер, когда дочери было два года.

— Но ведь был еще один брат, так?

— Магдалена-старшая родила трех сыновей. Один из них умер от потери крови в возрасте шести лет. Ганс вырос, женился, стал отцом Магдалены-младшей, но умер молодым. От гемофилии? Мы не знаем. Если он был болен, то Магдалена неизбежно стала бы носителем. Однако маловероятно, чтобы все три сына-носителя гемофилии родились больными, так что третий сын Магдалены-старшей, скорее всего, был здоров.

Похоже, перед нами тупик. Я пытаюсь на какое-то время выбросить все это из головы. Мы съедаем обильный ленч, возвращаемся в гостиницу, спим, занимаемся любовью, снова спим. Вечером бродим по городу, взявшись за руки. Словно юные любовники, мы идем вдоль берега реки, останавливаемся, чтобы поцеловаться, заходим в бар и пьем вино, потом где-то ужинаем. К тому времени становится совсем поздно, а утром мы собираемся вернуться в Тенну, и с этим ничего не поделаешь. Я очень давно не видел Джуд такой спокойной и счастливой.

32

Я устал, но долго не могу заснуть. Наверное, слишком много мыслей вертится у меня в голове. С тех пор как мы приехали сюда, при мне много раз упоминали о Версаме, и мы останавливались здесь по дороге в Тенну, а теперь я наконец вспомнил, где раньше встречал это название. По крайней мере, мне так кажется. Я захватил с собой «Баллока и Филдса», но корреспонденцию Генри, естественно, оставил дома, хотя не сомневаюсь, что название Версам встречается в письмах моего прадеда к Коучу или Феттеру. Кажется, в связи с долгим пешим путешествием оттуда до какой-то деревни в Зафиентале. В письме приводится даже расстояние, миль двадцать, хотя я не уверен. А что, если та деревня называется Тенна? Даже если в ней никогда не говорили на ретороманском? И я вспоминаю еще кое-что. Конечно, если память меня не подводит. Строчку из Хесли о климате в Тенне, которую Генри дословно цитирует в том же самом письме. «Сочетание солнечного света и сухого воздуха принесло деревне славу полезного для здоровья места…» К сожалению, я не могу быть абсолютно во всем этом уверен, не видя письма, находящегося у меня дома, в соответствующей папке на моем рабочем столе.

Естественно, мой сон совсем прошел. Я лежу и думаю, что упущенный шанс попрактиковаться в ретороманском для Генри значил гораздо меньше, чем возможность побывать в деревне, печально известной среди гематологов распространенностью наследственной гемофилии. Книга Баллока и Филдса была опубликована лишь тридцать лет спустя, но Генри не мог не знать их источники, не мог не читать Хесли — вне всякого сомнения, эти сведения были ему хорошо знакомы. Возможно, он останавливался в Куре. А возможно, даже не подозревал о близости Тенны, пока не приехал сюда и не открыл свой путеводитель. В любом случае проверить это я могу только дома. Теперь остается лишь предполагать.

Жизнь в Тенне настолько монотонна, что прибытие автобуса, который въезжает в деревню поздним утром, становится настоящим событием. Тем более что на нем должны приехать чужие. Несколько человек ожидают рядом с Gemeindehaus, чтобы нас поприветствовать. Потом нас сопровождают в магазин, угощают кофе с пирожными. Белый туман, который снизу похож на облако, накрывает всю Тенну; сегодня сыро, и влага конденсируется на руках и лицах, вызывая дрожь. Мы идем сквозь марево к «Ресслинхаусу», но при виде гостиницы у меня возникает предчувствие, что впереди нас ждет разочарование — рядом со зданием нет машины, на которой приехала обитательница замка.

1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 110
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?