litbaza книги онлайнДетективыПравила крови - Барбара Вайн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 93 94 95 96 97 98 99 100 101 ... 110
Перейти на страницу:

Утешить нас должен горячий шоколад с песочным печеньем. Миссис Таубер не могла приехать, потому что кто-то из ее детей нездоров, а новая няня еще не прибыла. Мне дают ее адрес и телефон и сообщают, что она врач, хотя после замужества уже не практикует. Это наводит меня на мысль, что женщина может знать о гемофилии и что она не станет скрывать факт существования болезни в Тенне. Закончив записывать адрес под диктовку Джуд, я отрываю взгляд от бумаги и вижу яйца. Наверное, они были тут и в субботу, но я их не заметил. Красные, коричневые и темно-зеленые, с белым рисунком в виде цветов и листьев или с абстрактными узорами. Миссис Вальтер — наверное, у нее есть имя, но никто не называл ее по имени, и нам не сообщил — объясняет (Джуд переводит), что белыми остаются незакрашенные участки. Все яйцо покрывают темно-красной или какой-нибудь другой краской, а затем острым инструментом вырезают белый узор. То есть белый — это естественный цвет скорлупы под краской. Яйца. Символы вечной жизни. Яйца содержат Х-хромосомы, готовые передать красоту или уродство, здоровье или болезнь, долгую жизнь или скорую смерть.

По словам Джуд, миссис Вальтер не меньше моего расстроена, что ее знакомая из замка не смогла приехать, и чувствует себя виноватой. Джуд успокаивает ее, говорит, что всякое бывает. Можно забыть обо всем и ехать домой, но автобус отправляется только в четыре часа. На миссис Вальтер снисходит озарение, и она дарит каждому из нас яйцо в качестве компенсации. Она сама их расписывала — светло-коричневое с белой лилией для Джуд и красное с цветочной гирляндой для меня. «В память о Тенне», — с улыбкой говорит она, и даже я ее понимаю. Миссис Вальтер упаковывает каждое яйцо в отдельную коробочку, поскольку они очень хрупкие, а путь нам предстоит дальний.

Туман рассеялся, и после ленча в «Альпенблике» — снова гуляш, но с другими овощами — мы потратили послеобеденное время на прогулку по горным тропкам, восхищаясь потрясающими видами. Автобус — естественно — приходит вовремя, и мы возвращаемся в Версам, а затем — в Кур. В результате я чувствую себя немного одураченным и начинаю размышлять, на что же я на самом деле надеялся. Кому из ныне живущих интересно или хотя бы небезразлично знать, что случилось с юной крестьянской девушкой в начале XIX века? Если она действительно приехала отсюда. Насколько мне известно, Майбахов полно во всей Швейцарии, не говоря уже о Германии и Австрии. Другое дело, если бы она, подобно миссис Таубер, жила в замке и была благородного происхождения. Выходя из поезда на вокзале Кура, я понимаю: моя убежденность, что Барбла родом из этих мест, основана лишь на упоминании семьи Майбах в «Баллоке и Филдсе». Но не исключено, что они из Мюнхена или Инсбрука, или что Вероника права и они вовсе не Майбахи, а Мейбеки из Манчестера, а женщина, которой я интересуюсь, имела весьма распространенное английское имя Барбара.

Если завтра встать пораньше и утренним поездом поехать в Цюрих, то можно успеть в Лондон до обеда. Но мы купили билеты на рейс в половине шестого, и придется с этим смириться. Кроме того, Джуд здесь нравится. Она хочет еще немного побыть в самом старом городе Швейцарии, вечером поужинать в хорошем ресторане, а утром посетить музей Ретороманских Альп. Джуд — неутомимый посетитель музеев, и ни один отпуск не может считаться полноценным, если она не сходит во все музеи, какие только сможет найти. Мы вытаскиваем расписные яйца, и Джуд говорит, что они должны стать для нас символом надежды; она не сомневается, что в следующем году у нас будет ребенок. Джуд известно мое мнение о надежде, но она мне не верит.

После визита в музей мы садимся на поезд до Цюриха и приезжаем туда как раз к ленчу, однако до отъезда в аэропорт у нас остается еще часа два или три. По утверждению путеводителя «Бедекер», Банхофштрассе считается одной из лучших торговых улиц Европы, но Джуд не хочет в магазины, что очень разумно, если учесть состояние наших финансов. Ей нужны еще музеи.

Я регистрируюсь в гостинице, а рядом со мной стоит Джуд, взволнованная не меньше меня и ничуть не расстроенная перспективой остаться здесь еще на день. Пока лифт поднимает нас в номер, я размышляю о том, каким образом проявляет себя вероятность или случайность. В Цюрихе полно музеев, но времени у нас оставалось только на один, в крайнем случае на два. Джуд — а тут я полагаюсь на нее — вполне могла выбрать архив Томаса Манна на Шенберггассе, и едва не выбрала, или Фонд Иоханны Спири — в детстве она очень любила книжку «Хейди», — но остановилась на музее фарфора и керамики, а также музее быта. Керамика — это очевидно, Джуд очень любит фарфор, но почему быт? Я всегда считал, что это ей не интересно, ведь она никогда не была домашней женщиной, «половиной» своего мужа. Но, слава богу, Джуд выбрала именно этот музей.

Мы рассматривали шикарный интерьер гостиной маленького замка на Рейне под названием Замок Бенедикт. Рейн — большая река, и мне в голову не приходило помещать ее поблизости от Тенны. Фотография дома — маленького, каким только может быть замок, с башенками и островерхой крышей, на фоне высоких гор — тоже ни о чем не говорила. Откровением стала раскрытая книга на маленьком столике между клавесином и кушеткой с высокой спинкой. Я не обратил на нее внимания. Я не умею читать готический шрифт, а эта рукописная книга, явно чей-то дневник, была заполнена этими причудливыми, изящными и ныне устаревшими немецкими буквами. Джуд умеет, но не очень хорошо. Она посмотрела на раскрытые страницы, потом на меня, потом снова на левую страницу книги.

— Мартин, здесь что-то… — Она сильно побледнела.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Со мной все в порядке. — Джуд взяла меня за руку и крепко сжала мои пальцы. — На этой странице имя Магдалены Майбах. А в следующем предложении — Барбла.

— Ты можешь прочитать?

Жена недовольно вздохнула.

— Не очень. Когда-то могла. Теперь забыла. Думаю, тут написано нечто вроде «дать ей новое имя». Определенно, «neue Name», я уверена.

На табличке указано, что дневник датируется 1793 годом, а его автор — Гертруда Таубер, вдова и владелица замка, который перешел ей от мужа, умершего четырьмя годами раньше. Все это написано по-английски и по-немецки. Жаль, что нет перевода самого дневника. В нем запечатлена удивительная картина быта XVIII и начала XIX века.

— Если мы попросим смотрителя взглянуть поближе и нам разрешат, ты сможешь это прочесть?

— Нет, дорогой, не смогу, — ответила Джуд.

— Как ты думаешь, что это значит: женщина, живущая в замке, дает девочке Магдалене новое имя — Барбла? Кто она такая, чтобы так поступать? Какое она имеет право?

— Не знаю. Но послушай, кажется у той женщины, о которой говорила миссис Вальтер, фамилия Таубер? И — это уже становится любопытным — она живет в замке. Автор дневника могла быть ее предком. Нужно выяснить. И успеть на самолет через два часа.

— Билеты можно сдать, — сказал я.

Пришлось снять комнату в гостинице, и только потом начать телефонные переговоры. Вернее, Джуд. Из нас двоих именно она владеет немецким и, слава богу, рада возможности попрактиковаться в нем. Поэтому, когда мы поднимаемся в номер, гораздо более утонченный и элегантный, чем в Куре, она берет телефонную трубку, а я отправляюсь стирать наше белье в раковине ванной комнаты. Мы рассчитывали, что Лорейн постирает его завтра, но завтра мы будем не в Лондоне, а… где?

1 ... 93 94 95 96 97 98 99 100 101 ... 110
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?