Теперь на посту Генерального секретаря ЦК ему предстояло обеспечить внутреннюю сплоченность и согласованность в действиях всех звеньев партии, добиться взаимного доверия и взаимного понимания на всех этажах партийной власти и, конечно же, должной активности в самостоятельном решении текущих проблем. Дэн прекрасно понимал, что председатель Мао совсем не то, что командующий Лю Бочэн. И тем не менее он впрягся в эту тяжелую повозку в надежде сдвинуть ее с места, используя свой предыдущий опыт. В отличие от Мао, считавшего, что только «винтовка рождает власть», Дэн уповал на другой источник власти — на раскрепощенные массы, на коллективный разум, наконец, на то, что практика — критерий истины.

Конечно же, он понимал, что цзун шуцзи — генсек в силу самой своей должности находится в центре всей партийной жизни, в том числе и в центре межфракционной борьбы. Что ему, как руководителю Секретариата — органа, призванного проводить в жизнь постановления партии, вести повседневную работу со всеми партийными звеньями и заниматься организационной деятельностью — придется сталкиваться с проблемой, как выполнять противоречащие друг другу решения. Что будут возникать ситуации, когда окончательное решение придется принимать ему, даже если это будет идти вразрез с позицией самого председателя. Он понимал все это и был готов к этому.

15—27 сентября 1956 года в Пекине проходит VIII съезд КПК. Его открыл с очень кратким вступительным словом Мао Цзэдун. Несколько фраз о внутреннем положении в партии и стране, о задачах съезда. Несколько фраз о международном положении и, в частности, о XX съезде КПСС. «На состоявшемся недавно XX съезде КПСС были выработаны многие правильные политические установки и подвергнуты осуждению недостатки в партии», — произнес Мао. О развенчании культа личности ни единого слова.

Лю Шаоци, представивший съезду политический отчет ЦК, также был невнятен, когда коснулся проблемы культа личности. «Состоявшийся в феврале текущего года XX съезд КПСС… осудил культ личности, который привел к серьезным последствиям внутри партии». И это все.

Чжоу Эньлай, выступивший с докладом о предложениях по второму пятилетнему плану развития народного хозяйства КНР, попросту умолчал о XX съезде.

И только Дэн Сяопин осмелился спроецировать обсуждавшуюся в Москве проблему культа личности на деятельность Компартии Китая. «Культ личности, — заявил он, — как общественное явление имел длительную историю, и он не мог не найти некоторого отражения в нашей партийной и общественной жизни. Наша задача состояла в том, чтобы решительно продолжать проводить в жизнь курс ЦК, направленный против выпячивания личности, против ее прославления… Одна из важнейших заслуг XX съезда КПСС заключается в том, что он раскрыл перед нами, к каким серьезным отрицательным последствиям может привести обожествление. Наша партия всегда считала, что в деятельности любой политической партии и любой личности не может не быть недостатков и ошибок… Поэтому наша партия также отвергает чуждое ей обожествление личности». И далее: «Совершенно очевидно, что решение важных вопросов в единоличном порядке противоречит действующему принципу строительства партий, борющихся за коммунизм, и ведет к ошибкам. Только коллективное руководство, поддерживающее связь с массами, соответствует принципу демократического централизма в партии, и только оно способно свести к минимуму возможность совершения ошибок».

Отдельные партийные работники, продолжал Дэн Сяопин, «преувеличивают роль личности, слишком во многом полагаются на авторитет, любят лесть и похвалу, не терпят критики и внешнего контроля; среди них попадаются и такие недостойные, которые душат критику и мстят за нее. В партии есть такие работники, которые полностью извращают отношения между партией и народом, которые вообще не служат народу, а, злоупотребляя своей властью, совершают преступления против закона и дисциплины. Все это — отвратительный, антинародный стиль работы».

Все присутствовавшие на съезде прекрасно понимали, в чей адрес обращены критические высказывания Дэн Сяопина, хотя он ни разу не произнес это имя. Видимо, надеясь на то, что ум «анонима» просветлеет и он спустится из заоблачной дали на грешную землю, Дэн привлекал его внимание к тому, что положение партии принципиально изменилось, число ее членов с 1,2 миллиона в 1945 году выросло до 10 миллионов и она превратилась в руководящую силу, что КПК успешно выдержала все испытания, но по сравнению с прошлым не уменьшилась, а возросла опасность отрыва партийных организаций и членов партии от масс и многочисленных ошибок субъективистского, догматического и эмпирического характера. Это крайне серьезное предупреждение, прозвучавшее из уст Дэн Сяопина, было сделано на основе богатого конкретного опыта, на основе шиши цюши.

Съезд изъял из устава КПК все упоминания об идеях Мао Цзэдуна как идейной основе партии. «Коммунистическая партия Китая, — говорилось в новом уставе, — в своей деятельности руководствуется марксизмом-ленинизмом. Только марксизм-ленинизм правильно объясняет закономерности развития общества, правильно указывает пути построения социализма и коммунизма».

Кроме этого, в уставе, представленном съезду Дэн Сяопином, была предусмотрена новая должность почетного председателя партии. Это был явный намек на то, что действующий председатель партии может в один прекрасный день занять эту должность, сдав все дела и вручив бразды правления представителю молодого поколения. Но Мао Цзэдун этой возможностью ни тогда, ни впоследствии не воспользовался. И пост почетного Председателя КПК так никогда и не был занят.

После VIII съезда позиции Дэн Сяопина в высшем руководящем эшелоне партии еще более упрочились. В иерархии вновь избранного Политбюро он обосновался на шестом месте после Мао Цзэдуна, Лю Шаоци, Чжоу Эньлая, Чжу Дэ и Чэнь Юня. Он сохранил за собой пост Генерального секретаря, превратив его из административного в политический. Однако их пути с Мао Цзэдуном окончательно разошлись.

…Когда на советско-китайском саммите 1957 года всплыло имя генсека КПК, Мао Цзэдун с намеком на доверительный характер беседы сказал Никите Сергеевичу Хрущеву: «На равных спорить с Дэном труднее, чем подпереть лестницей небесный свод. Хотя он глухой, но я на совещаниях сажусь от него как можно дальше. Это острая игла, упакованная в вату». Затем, на мгновение задумавшись, Председатель КПК пророчески добавил: «Его ожидает большое будущее».

Глухой Дэн, он действительно страдал глухотой на одно ухо, и в самом деле был для Мао иглой, упакованной в вату.

…В феврале 1962 года на расширенном рабочем заседании Центрального Комитета КПК Дэн Сяопин напоминает Мао Цзэдуну: «Мы считаем чрезвычайно серьезной проблемой то, что принимает решения и действует очень маленькая группа или один человек». А летом того же года на заседании Секретариата ЦК Дэн говорит о том, к чему приводит такой метод принятия решений: «Валовой объем производства в нашей стране значительно сократился по сравнению с уровнем 1957 года… Крестьяне потеряли веру в коллективное хозяйство. Нашей важнейшей задачей является сейчас повышение производства продовольствия. Поэтому мы можем разрешить и мелкотоварное производство в деревне». И далее: «Ради увеличения производства пусть это будет даже единоличное хозяйство. Белая ли это кошка или черная, главное, чтобы она ловила мышей».