в четыре утра непристоен и невольно ведет к вопросам о причинах его собственного присутствия здесь в такой час – на окраине города, в районе красных фонарей. С шофером можно будет разобраться в другое время и в более подходящем месте, и Шаса его отпустил, но не забыл и не простил.

Шаса въехал на «ягуаре» в гараж и увидел, что зеленый «шевроле» стоит на месте, в конце ряда машин, между «MG» [292]Гарри и Шасиным собранным на заказ «лендровером». Проходя мимо, Шаса положил ладонь на капот: металл еще горячий, двигатель остывает с легким щелканьем. Он довольно кивнул и пошел к дому, забавляясь мыслью, что возвращается к себе тайно, как взломщик.

За завтраком он по-прежнему чувствовал легкость и довольство, накладывая себе на тарелку яйца с беконом из серебряного блюда на сервировочном столике. Он пришел первым, но Гарри явился лишь минутой позже него.

– Босс должен приходить на работу первым и уходить последним, – учил он Гарри, и мальчик принял это близко к сердцу. «Нет, уже не мальчик», – сказал себе Шаса, глядя на Гарри. Сын был лишь на дюйм ниже его, но шире в плечах и массивнее в груди. Шаса часто слышал, как он в своем конце коридора кряхтит, поднимая тяжести. И хотя юноша только что побрился, подбородок у Гарри отливал синевой, а к вечеру мальчик снова будет нуждаться в бритье; волосы, несмотря на «брилкрем», торчат клочьями.

Гарри сел рядом с Шасой, набил рот омлетом и сразу заговорил о деле:

– Он просто больше годится для такой работы, папа. На этой должности нам нужен человек помоложе, особенно если учесть предстоящую дополнительную ответственность за шахту «Серебряная река».

– Он работает у нас двадцать лет, Гарри, – мягко сказал Шаса.

– Я же не предлагаю его расстрелять. Только отправить на пенсию. Ему уже почти семьдесят.

– Отставка может его убить.

– Если он останется, то может убить нас.

– Ну хорошо, – вздохнул Шаса. Гарри, конечно, прав. Этот человек пережил свою полезность. – Но я сам поговорю с ним.

– Спасибо, папа.

Очки Гарри победоносно блеснули.

– Кстати, о шахте «Серебряная река». Я устроил так, что ты начнешь работу там сразу после дополнительного экзамена.

Гарри больше времени проводил в «Сантэн-хаусе» – конторе компании Кортни, чем на занятиях в бизнес-школе, и в результате для получения диплома ему требовалось сдать дополнительный экзамен. Экзамен состоится на следующей неделе, и после этого Шаса отправит его на шахту «Серебряная река» на год или два.

– В конце концов, шахта становится флагманом компании вместо старой шахты Х’ани. А я хочу, чтобы ты был в центре событий.

Он увидел за стеклами очков Гарри довольное выражение.

– Здорово! С нетерпением жду настоящей работы, после того как столько лет корпел над книгами.

В столовую, задыхаясь, влетел Майкл.

– Слава Богу, папа, я боялся, что упущу тебя.

– Садись, Майки, – остановил его Шаса. – Жила лопнет. Позавтракай.

– Сегодня я не хочу есть. – Майкл сел против отца. – Мне нужно поговорить с тобой.

– Что ж, валяй, – предложил Шаса.

– Не здесь, – возразил Майкл. – Я надеялся, что мы сможем поговорить в оружейной.

Все трое сразу посерьезнели. Оружейную использовали только в самых трудных обстоятельствах, и к просьбе поговорить там следовало отнестись серьезно.

Шаса взглянул на часы.

– Майки, Гарольд Макмиллан обращается к обеим палатам…

– Знаю, папа, но это не займет много времени. Пожалуйста, сэр!

То, что Майкл называл его «сэр», подчеркивало серьезность ситуации, но Шасе не понравился такой сознательный расчет времени.

Когда Майкл хотел поднять спорный вопрос, он делал это так, чтобы не оставить Шасе времени на возражения. Парень хитер, в мать. Он и без того – духовно и физически – бесспорно, ее ребенок.

– Десять минут, – неохотно согласился Шаса. – Извини, пожалуйста, Гарри.

Шаса первым прошел по коридору и запер за ними обоими дверь.

– Ну хорошо. – Он занял свое обычное место перед камином. – В чем дело, мой мальчик?

– Я нашел работу, папа.

Майкл снова начал задыхаться.

– Работа. Да, я знаю, твоими услугами иногда пользуются в «Мейл». Мне понравились твои репортажи о поло – ты сам их мне читал. Очень хорошо, – улыбнулся Шаса, – все пять опубликованных строк.

– Нет, сэр, это постоянная работа. Я говорил с издателем «Мейл», и мне предложили работу ученика репортера. Приступаю с первого числа следующего месяца.

Шаса перестал улыбаться и нахмурился.

– Черт побери, Майки. Ты не можешь говорить серьезно – как же твое образование? Тебе еще два года учиться в университете.

– Я серьезно, сэр. Буду учиться заочно.

– Нет, – повысил голос Шаса. – Нет, я запрещаю. Я не позволю тебе бросить университет, пока не получишь диплом.

– Прошу прощения, сэр. Но я уже принял решение. – Майкл был бледен и дрожал, упрямое выражение его лица взбесило Шасу больше слов, но он сохранил самообладание.

– Ты знаешь правила, – сказал Шаса. – Я вам всем ясно их объяснил. Если вы поступаете по-моему, моей поддержке и помощи нет границ. Но если вы идете своим путем, тогда вы действуете на свой страх и риск… – он глубоко вдохнул и произнес, подавляя боль: – …как Шон.

Боже, как он соскучился по старшему сыну!

– Да, сэр, – кивнул Майкл. – Я знаю правила.

– И что?

– Я должен, сэр. Я хочу этого больше всего на свете. Научиться писать. Я не хочу идти против тебя, папа, но должен.

– Это все твоя мать, – холодно сказал Шаса. – Она вбила это тебе в голову, – обвиняя,