За годы войны Красная Армия увеличилась с 5,4 миллиона человек в 27 армиях, 95 корпусах и 303 дивизиях на 22 июня 1941 года до приблизительно 10 миллионов солдат в 94 армиях, 253 корпусах и 838 дивизиях на 31 декабря 1943 года.163 В конечном итоге за всю войну через армию прошло примерно 35 миллионов человек, из которых она потеряла 8,7 погибшими и приблизительно 19,7 миллионов ранеными или заболевшими, а также 250 дивизий или их эквивалентов, уничтоженных в боях.

Из 35 миллионов солдат, прошедших через Красную Армию за годы войны, свыше 21 миллиона (67 %) происходили из Российской Федерации — в их числе было 19 миллионов (90 %) этнических русских. Еще 6,4 миллионов солдат (19 %) было призвано на Украине и в Белоруссии. Остальные 6,9 миллионов солдат набирались в других союзных и автономных республиках Советского Союза, среди них 3,5 составляли солдаты неславянского происхождения.[253]Таким образом, общее число солдатне славян составило целых 8 миллионов. Кроме того, в Красной Армии служил примерно 1 миллион женщин, причем по меньшей мере 500 000 из них — в боевых частях, главным образом в ПВО и МПВО и в авиации, а еще 500 000 женщин служили на традиционных небоевых должностях или во вспомогательных войсках.

Хотя солдаты Красной Армии крайне различались между собой по этническому и социальному происхождению, образованию, идеологии и темпераменту, им всем выпал во многом общий опыт. Во-первых и в главных, они воевали в составе массовой армии, которая несла равно огромные потери безотносительно к тому, когда, где или как она сражалась — в основном потому, что ее высшее руководство часто, если не стандартно, использовало кажущийся неистощимым запас живой силы страны и неразумно не считалось с ценностью человеческой жизни, бесчувственно разбрасываясь жизнями солдат при обороне их отечества. А сами солдаты после боев на голодном пайке в первые 18 месяцев войны, в дальнейшем для компенсации своих голодных пайков полагались на фуражировку и «заимствование». Для большинства солдат определением роскоши были буханка хлеба, одна-две картофелины и необработанный кусок жира каждый день.[254]И что еще хуже, вдобавок к их вечному голоду солдатам — по крайней мере, в первые шесть месяцев войны — пришлось испытать нехватку вооружения, обмундирования и вещевого довольствия. Впрочем, судьба их немецких противников была в этом отношении немногим лучше.

Короче говоря, всем солдатам Красной Армии пришлось терпеть спартанское существование и научиться выживать путем снижения потребностей до минимума. Хотя суточный водочный рацион в какой-то мере облегчал их страдания, повышал их боевой дух и укреплял солдатскую решимость, одновременно он чересчур часто также подрывал у них дисциплину и притуплял нужное им для выживания боевое мастерство.[255]

Все солдаты Красной Армии также жили, воевали и зачастую погибали в тенетах широкой и запутанной сети политических комиссаров и политруков[256], а позже — заместителей командиров по политическим вопросам. Эта плотная сеть пронизывала всю войсковую структуру армии от фронтового до ротного звена, осуществляя всеохватный контроль над жизнями военнослужащих. Посредством постоянного политического воспитания, агитации, поощрения, а зачастую и запугивания, с помощью своей отдельной командной иерархии и независимой системы военных донесений эти «цепные псы» коммунистической партии гарантировали соблюдение в войсках порядка и дисциплины. Они мгновенно замечали и растаптывали всякое проявление несогласия в рядах военнослужащих. Действуя вместе со службами внутренней безопасности и бездушными представителями системы военного правосудия, зачастую на грани произвола, они обеспечивали в армии суровую дисциплину и без долгих юридических проволочек налагали на солдат кару — зачастую самую ужасную, какую только можно вообразить.

И командир, и комиссар одинаково использовали драконовский уголовный кодекс Советского Союза и простую, но действенную систему военных трибуналов для поддержания в своих войсках порядка и дисциплины — в то же время умело пользуясь для восстановления своей власти в случае ослабевания порядка и дисциплины таким зловещим инструментом, как штрафные подразделения. И наконец, для предотвращения неповиновения приказам или пресечения дезертирства командиры также полагались на устрашение с помощью заградительных отрядов — прибегая к этому средству поначалу как к чрезвычайному, а позднее как к обычному и стандартному.

В конечном итоге те солдаты Красной Армии, кто выжил на войне, вынеся эту суровую дисциплину, почти постоянно довлеющий страх и прямое запугивание, сумели этого добиться в первую очередь потому, что обучились выживанию на уровне рефлексов. В отличие от военнослужащих в армиях стран Запада, солдаты Красной Армии были продуктом политической системы и общества, природная суровость которых во многих отношениях была подобна военной службе. От обязательных паспортов, произвольных арестов и постоянной угрозы заключения, от наказаний в виде исправительно-трудовых лагерей, смерти или ссылки и других ограничений, испытываемых в течение долгих лет даже в мирное время, оставался лишь короткий шаг до тотального политического контроля, дисциплинарных мер и индивидуальных либо коллективных наказаний, испытываемых солдатами во время войны. В итоге солдаты Красной Армии привыкли иметь дело с военными обстоятельствами и выживать на военной службе. Принципиальная разница состояла только в том, что на войне солдатам Красной Армии приходилось выживать еще и в борьбе с вермахтом.

И кем бы они ни были — рабочими, крестьянами или служащими, славянами или неславянами, мужчинами или женщинами, православными, мусульманами, иудеями или атеистами, какими бы мотивами они ни руководствовались — «советским патриотизмом», «великорусским национализмом», обычной любовью к родине или же просто ненавистью к немецким захватчикам, большинство солдат Красной Армии сумело вынести беспримерные и невообразимые лишения и все же выжить на самой страшной войне, какую когда-либо испытало человечество. И выживая, они совершили замечательный подвиг, за поразительно короткий срок чуть менее четырех лет одолев самую грозную военную машину Европы, хотя и ценой огромных человеческих потерь.

Таблица 4.1. Численное увеличение Красной Армии, 1939–1941 гг.

Источники: И. X. Баграмян (ред.). История войн и военного искусства. М.: Воениздат, 1 970; А. Рыжаков, «К вопросу о строительстве бронетанковых войск Красной Армии в 30-е годы»//ВИЖ, № 8 (август 1 968); Боевой состав Советской Армии, часть 1 (июнь-декабрь 1941 года). М.: Академия Генерального штаба им. Ворошилова, 1 963.