– Да что, что оно мне должно было сказать?! – взвизгнула она.

– Чем больше здесь Туч, «маток», биоморфов – тем сильнее и то, что в нас. Оно нас меняет, причём безо всякого на то нашего согласия. Пришли Дбигу – и биоморфы в нас отозвались… Эй, эй, Гил!..

Она покачивалась в трансе, обхватив голову руками.

– Я стану… такой, как они? Нет, Рус, скажи, я ведь не стану?..

Что я мог ей ответить? Ничего, кроме:

– Ну, конечно же нет, Гил. Даже и не сомневайся.

Мне удалось при этом не покраснеть.

* * *

– Dame Гилви Паттерс, – встретил нас Валленштейн. – Я так понимаю, фройляйн, что вы должны сообщить мне нечто очень важное?

– Разрешите мне, герр оберст. Утечки информации из нашей бригады не будет. В этом я могу ручаться.

– Не будет? – остро взглянул на меня Валленштейн. – Похвальная уверенность, герр обер-лейтенант, но я всё-таки предпочёл бы более весомые гарантии.

– Мы ничего не узнаем от Гилви, – сказал я. – Её можно запытать до смерти, она не проронит ни слова. Однако мне удалось её убедить, что…

– Да, я слышал, – кивнул командир «Танненберга». – Признаюсь, меня мороз до сих пор пробирает – от ваших методов, герр обер-лейтенант. Госпожа Паттерс, хотел бы всё-таки сказать вам кое-что. Прежде всего позвольте засвидетельствовать вам своё уважение и восхищение. Вы – прекрасный оперативный работник. Вы передавали своей стороне ценную информацию, а наши контрразведчики так и не смогли ничего сделать. Я уважаю мужество и мастерство врага. Мне только жаль, что вы работали не с нами, а против нас. Хотя позволю себе высказать надежду, что положение изменится. Ибо враг и у нас, и у Федерации – общий. Верно, герр обер-лейтенант?

– Так точно. Даже если Дариане кажется, что она контролирует «маток».

– Прошу прощения, – тихо проговорила Гилви, глядя прямо в глаза Валленштейну. – Герр оберст. Но Дариана Дарк действительно контролирует «маток». И я лично не имею никакой информации, что этому контролю хоть что-то да угрожает. Творящееся на Каппе – тому прямое подтверждение.

– Но мы уничтожили одну Тучу, – напомнил я. – Сейчас наступаем, не вижу причин, почему не должны иметь успеха и дальше. Я лично готов выступить в качестве приманки.

– А какое это имеет отношение к контролю? – язвительно осведомилась Гилви. Кажется, она уже справилась с собой.

– Прямое. Не только Дариана Дарк может контролировать Тучу. Мы тоже можем, хотя и не в такой степени.

– Но я поняла тебя так, что «матки» могут вот-вот вырваться из-под управления Дарианы…

– Верно поняла. Туча имеет свой собственный разум, она, так сказать, «себе на уме», и, если тактика Дарк даст сбой, «матки» всё равно должны выполнить поставленную задачу. А мы с тобой, Гил, оба знаем, что такая задача им таки поставлена.

– Вот как? – встрепенулся Валленштейн. – И какая же, Руслан? Почему ты ничего не говорил раньше?

Я покачал головой.

– Герр оберст, я сам понял это только сейчас, когда наши с госпожой Паттерс биоморфы, если можно так выразиться, вступили во взаимодействие.

– И что ж за задача? – полковник нетерпеливо побарабанил пальцами. – Подробности выяснения можно опустить.

– Уничтожить человечество, – просто ответил я.

– Вот так вот разом, всё и уничтожить? – уточнил командир «Танненберга». – Сюжет для виртуальной игры, да и только. Зачем им такое могло понадобиться, не уточнялось?

– Если б уточнялось… – проворчала Гилви. Для провалившейся разведчицы держалась она вполне достойно.

– У меня нет другого ответа, герр оберст. Это просто категорический императив. В другом эти существа и не нуждаются. А вот кто принял такое решение…

– Нам и предстоит выяснить, – нарочито официально заявил Валленштейн. – После чего принять соответствующие меры по пресечению подобного рода деятельности. Вы можете сказать, откуда приходят «матки»? Где эти планеты, где их базы?

Глаза у него сверкали, словно индикаторы на блоке наведения.

Мы переглянулись с Гилви.

– Нет, герр оберст, не можем. Но… есть способ, как можно попытаться это сделать. Но тут без добровольной помощи dame Паттерс ничего не получится и получиться не может.

Валленштейн воззрился на неё.

– Гилви, я понимаю, что вы боролись против Империи по идейным мотивам. Я…

– Имперские карательные части казнили её родителей, герр оберст.

Глаза полковника заледенели.

– Это случается, – едва двигая губами, проговорил он. – Это случается. Невинные гибнут… Я сожалею.

– Мои родители не были невинными, герр оберст, – с достоинством ответила Гилви. – На моей родной планете они были богатыми землевладельцами и… защищали свой образ жизни. Я не стану говорить о том, правы они были или нет. Это мои родители. Казнённые без суда и следствия.

– Я сожалею, – повторил Валленштейн. – Но Руслан утверджает, что нам не обойтись без вашего содействия. Не буду произносить пышных речей и призывать вас вспомнить о патриотизме. Скажу лишь, что готов гарантировать вам не только жизнь, но и свободу. Если, конечно, все мы выживем и у рода человеческого останется место, чтобы наслаждаться плодами оной свободы.

Гилви вздёрнула голову.

– Да, мне нужна свобода, да и от жизни в придачу я бы не отказалась, – съязвила она. – Но гарантий вы никаких дать не можете, герр полковник. Вы лишь командир бригады. Не более того. Армейский офицер, пусть даже со связями в Генеральном штабе.

– Придётся вам мне поверить, госпожа Паттерс. Ни у кого из нас нет выбора.

– Это не так. Выбор есть всегда, герр оберст, – обворожительно улыбнулась Гилви. – Например, у меня есть выбор умереть немедленно, раскусив соответствующую ампулу.

– Искренне надеюсь, вы этого не сделаете, госпожа Паттерс.

– Не сделаю, герр оберст. Но только до того момента, пока не пойму, что… Руслан, скажи ему.

– Чтобы понять, откуда приходят «матки», – по возможности спокойно сказал я, – нам с Гилви надо дать больше свободы и силы своим биоморфам. К чему это приведёт – никто не знает.

– Больше свободы? Это как? И для чего?

– Биоморфы способны коммуницироваться друг с другом. Чтобы нам почувствовать точное местонахождение планет, надо, чтобы их почувствовали бы наши… симбионты.

– При этом Руслан скромно умалчивает, что таких планет – не одна, не десяток, даже не сотня, – меланхолично напомнила Гилви. – Может, тысячи, а может, и миллионы. И со всеми ими должна будет героически покончить одна-единственная бригада «Танненберг»? Или Руслан Фатеев отправится в имперскую столицу, убедит Его Величество кайзера в правильности свой теории и возглавит «дранг ам химмель»? После чего во все имперские территории будет спущен план по возведению памятников герою в полный рост – ну, разве что чуточку поменьше изваяний Бисмарка или Фридриха Великого.