— В мою сторону идет пара пенсионеров. А в остальном все тихо, как… как… как в очень тихом месте, — произнесла Селия в микрофон, делая вид, что приглаживает волосы.

В передатчике раздался смех Дрейка.

— Все ясно. Код «Роджер», — сказал он.

— Не надо про моего мужа, — быстро ответила миссис Берроуз и совершенно неприлично рассмеялась, немного расслабившись.

15:08.

Назойливая муха уселась на лоб миссис Берроуз, и она машинально смахнула насекомое.

Селия встала с другой стороны фонтанчика и посмотрела на южный склон холма. Человек с маленькой собачкой ушел, на их месте гулял кто-то другой, но он направлялся не к холму, а от него. Потом миссис Берроуз нашла взглядом фургон Дрейка. С высоты она еле-еле видела окно с тонированным стеклом, через которое должен был наблюдать за ней ренегат. Затем Селия, не поворачиваясь, шагнула к востоку и посмотрела на двух подружек на пледе. Девушки по-прежнему были увлечены чтением. Муха зажужжала у нее над ухом, миссис Берроуз отмахнулась от нее и снова обогнула фонтан. Пожилая пара медленно, но верно приближалась к ней. Старик выглядел таким слабым и хрупким, что казалось, если бы не его спутница, он бы уже упал.

15:10.

Селия услышала крики и ругань и перешла к восточной части холма. Двое бродяг уходили, а третий остался сидеть на скамейке. Вдруг он вскочил и угрожающе замахал кулаками вслед собутыльникам, а потом, шатаясь, побрел за ними. Миссис Берроуз проводила их взглядом, пока они не миновали фургон Дрейка. «Это не стигийцы», — напомнила она себе.

Она увидела на тропинке внизу женщину с двумя крупными афганскими борзыми — поджарыми длинноногими собаками, как будто одетыми в меховые брючные костюмы.

Муха зажужжала около глаза миссис Берроуз, и она моргнула.

— Поганая тварь! — воскликнула она.

— Что случилось? — встревожился Дрейк.

— Просто муха, — ответила Селия.

Скрип-скрип.

Это скрипели колесики на тележке у старухи. Миссис Берроуз переместилась на север от фонтанчика. Пожилая пара была в десяти метрах от нее и приближалась со скоростью улитки.

Селия невозмутимо обошла вокруг фонтанчика, снова осматривая склоны.

15:11.

— Я теперь не одна, сюда поднялись старики, — сообщила она Дрейку.

— Да, они у нас в кадре. Две команды держат их на прицеле, — сказал ренегат. — А в бинокль я их отсюда не вижу: фонтанчик заслоняет.

— Не беспокойся, уж с ними-то я справлюсь, — уверенно произнесла в микрофон миссис Берроуз. Тут старики появились из-за фонтанчика, и она опустила руку, чтобы они не заметили, как она беседует со своим рукавом.

Скрип-скрип. Колесики на тележке. Тук-тук. Трость старика мерно стучит по асфальту.

Миссис Берроуз расправила плечи и глубоко вдохнула, изо всех сил делая вид, что просто наслаждается свежим воздухом. Медленно выдохнув, она искоса взглянула на стариков и поспешно отвернулась. Старуха за ней наблюдала. Из-за стекол очков на Селию смотрели маленькие злые глазки.

Муха снова зажужжала около лица миссис Берроуз, но на этот раз она не стала ее отгонять.

Селия вдруг стала как будто острее воспринимать все вокруг.

Она снова посмотрела на старуху.

Ее седые волосы вились тугими кудряшками, как будто она недавно сделала «перманент». Верхняя губа у нее была растянута вставной челюстью, и из-за этого казалось, будто маленький рот старухи искажен сердитой гримасой.

Миссис Берроуз отвела взгляд, а потом посмотрела на старика. На вид ему было за семьдесят, в ушах у него торчали какие-то затычки — Селия предположила, что это слуховые аппараты. Он встретил ее взгляд и прищурился, как будто порицал ее за навязчивое любопытство. Миссис Берроуз тут же отвернулась и неторопливо отошла в сторону, стараясь выглядеть беззаботной.

Она сказала себе, что это глупо, что это всего лишь пожилые супруги, которые совершают моцион. Либо идут играть в лото, либо собираются в магазин. Но все же что-то настораживало Селию, и она медленно развернулась к ним.

Старик склонился над тележкой. Теперь миссис Берроуз видела, что она больше, чем ей показалось сначала, — значительно больше, чем обыкновенные сумки-тележки, с которыми ходят за продуктами пожилые хозяйки. Она отличалась и расцветкой: обычно такие сумки шьют из яркой клетчатой или цветастой ткани, а эта была серовато-коричневая, без всякого рисунка. И колесики у нее были шире и крупнее, чем на простых тележках.

Муха села на щеку миссис Берроуз, но та даже не заметила.

Селия не сводила глаз со старухи, которая вставляла себе в уши такие же затычки, как у ее спутника. Затем она посмотрела прямо на миссис Берроуз.

— Добрый день, — вежливо сказала Селия. Ей стало неловко из-за того, что пожилая женщина заметила, как она ее разглядывает.

— Думаешь, ты умнее всех? — проворчала старуха. Миссис Берроуз не ответила. На долю секунды она засомневалась, к кому та обратилась: к ней или к своему спутнику, — ведь супруги, столько лет прожившие вместе, нередко вот так вот переругиваются.

Но тут Селия увидела, что старик, который все еще стоял над тележкой, но смотрел теперь на миссис Берроуз, вытянул палец, как будто готовился нажать кнопку.

В тележке бомба?

И в это мгновение миссис Берроуз его узнала.

— Оскар Эмберс! — воскликнула она. Один из тех добровольных помощников, которые ходили по субботам в музей к Роджеру. А Уилл сказал, что Эмберс — агент стигийцев. Значит, старуха, скорее всего…

— Тан… Тан… Тантруми! — заикаясь, выговорила ее фамилию миссис Берроуз.

— Повторите, — затрещал голос Дрейка у нее в ухе. — Что вы ска…

15:13.

— Кон… КОНТАКТ! — прокричала наконец во весь голос Селия.

Солдаты в черном выскочили из укрытий по всей окружности холма.

— Да быстрей же! — крикнул Дрейк солдату, который никак не мог отпереть изнутри дверцу фургона. Кожаный оттеснил его в сторону и сам взялся за ручку, но драгоценные секунды уже были потеряны.

— Дурачье! — воскликнул Оскар Эмберс и с улыбкой нажал кнопку на верху сумки.

Низкий гул прорезал воздух, быстро набирая громкость.

Услышав в передатчике взволнованный, но неразборчивый голос Дрейка, миссис Берроуз приготовилась к худшему. Первая ее мысль была — вот сейчас будет взрыв, в тележке наверняка бомба. А вторая — что она окажется в самом центре взрыва.

Миссис Берроуз мысленно попрощалась с жизнью.

Гул сделался таким громким, что у нее задрожали зубы в деснах, а потом снизился на октаву, на другую, еще на несколько и вовсе перестал восприниматься на слух. У Селии закатились глаза, и она почувствовала, что ей вдоль позвоночника будто протащили нож, и ее руки и ноги беспомощно задергались. Боль, которую вызывал этот звук, недоступный человеческому уху, была невыносимой.