— Напиши ей. — Мейв всегда была очень практична. — Сделай фотокопии всех писем, которые ваша мать писала Мерль, и отправь Люсиль с хорошим письмом от себя.

— Пройдет сто лет, пока письмо дойдет, — ворчала Сюзи. — И вообще, это не одно и то же.

— Может, и нет. — Мейв пожала плечами. — Но для начала сойдет.

— О, это ужасно! — Сюзи стукнула кулаком по кухонному столу. — Я не могу ждать так долго. Я хочу, чтобы Люсиль простила меня сейчас.

— Перестань ныть, — вздохнул Джез. — Ты похожа на избалованную девчонку.

— Бородавку, — подсказала Мейв. Сюзи уставилась на нее.

— Что?

— Избалованная девчонка в «Чарли и Шоколадной фабрике». Так ее зовут. Бородавка, — радостно сообщила Мейв. — Ты говоришь точно как она.

Сюзи отбросила назад волосы:

— О, большое спасибо.

Джез получал от всего этого огромное удовольствие.

— Иногда, — напомнил он Сюзи, чтобы еще больше ее разозлить, — тебе нужно сесть и потерпеть. Пусть все происходит само собой.

— Ой! — Мейв вскрикнула от боли.

— Прости меня, — выдохнула Сюзи, — я пыталась пнуть Джеза.

Люсиль шла вдоль пляжа, и теплый бриз покачивал бахрому на подоле бирюзового хлопкового саронга. В ее волосы были вплетены новые бусины — розовые, лиловые, серебряные, — они сияли на солнце и танцевали над плечами при каждом ее шаге. Она приблизилась к воде, развязала саронг, сбросила на песок, переступила через него и, не останавливаясь, вошла в изумрудно-зеленую воду.

Ее золотисто-коричневое тело было безупречным в бледно-голубом бикини. Через несколько секунд она уже плыла, направляясь к плавучей платформе для ныряния в ста метрах от берега, в центре бухты.

Джез снова спрятал глаза за темными очками и сделал еще один глоток из бутылки с ледяной минеральной водой, которую держал в руке. Он приехал в Гранд-Бэй накануне вечером, поселился в одной из пятизвездочных гостиниц на берегу океана и хотел немедленно отправиться на поиски Люсиль.

Но уже была полночь, а полет из Хитроу длился двенадцать часов. Джез был измотан и считал, что выглядит не лучшим образом, поэтому нехотя изменил свои планы и отключился у себя в номере.

Проснувшись утром, он долго принимал прохладный душ, переоделся в свежую одежду и, ощущая бабочек сомнения, порхающих внутри, и в то же время огромную надежду, отправился искать Люсиль по адресу, который она дала Лео.

Когда Джез нашел малюсенькую комнату, арендованную над сувенирной лавкой в одном из пыльных переулков на окраине деревни, он выяснил, что ее нет дома. Маврикийская женщина с седыми волосами, владелица магазина, объяснила ему, что они разминулись с Люсиль на десять минут и что лучше ее искать на пляже.

Он так и сделал.

И он ее нашел, заметил почти сразу. А она его пока не видела.

Было жарко, а организм Джеза был сильно обезвожен после полета.

Естественно, он нервничал. В конце концов, он сам себя сильно подставил. Если смотреть правде в глаза, все могло обернуться полным провалом.

Он очень надеялся, что этого не произойдет, но всякое было возможно. В этом состояла проблема с женщинами: никогда не знаешь, как, черт возьми, они поступят.

Направившись к ближайшему пляжному бару, Джез заказал еще одну минеральную воду и сел наблюдать за морем и за Люсиль, которая ныряла с деревянной платформы, поднимая фонтаны брызг из искрящейся лазурной воды и напоминая игривого дельфина.

Черт, подумал Джез, я все еще не знаю, что ей скажу.

Мне нужны слова. Правильные слова.

Ничего не приходит в голову.

В другом конце бара две девицы в ярко-розовых бикини хихикали и толкали друг друга. Это ведь был Джез Дрейфусс. Его светлые волосы были короче, чем раньше, но это точно был он. И его губы шевелились, он говорил сам с собой — вот что делают годы злоупотребления алкоголем, мозги просто съеживаются.

Не замечая, что за ним наблюдают девушки, Джез представлял, как небрежно произнесет: «Люсиль, привет, здорово, что мы здесь встретились!» Нет.

Или, может, шутливо спросит: «Ты часто здесь бываешь?»

Боже! Ужас. Он с отвращением затряс головой. Почему это должно было происходить сейчас? Раньше он не испытывал недостатка в словах.

Ха! Если бы Сюзи меня видела. Она бы мне этого не спустила.

— Наркотики, — прошептала одна из девушек своей соседке. — Видишь, какой он дерганый? Он пьет одну воду, потому что накачался наркотиками.

— Ах, какая жалость, он был бы очень симпатичным, если бы так не вертелся.

— Да. Все же любопытно, угостит ли он нас выпивкой?

Не замечая интереса к своей персоне, Джез с пересохшим горлом смотрел, как Люсиль без каких-либо усилий доплыла до берега и вышла из воды, вся гладкая и блестящая. Подойдя к своему бирюзовому саронгу, она его встряхнула, расстелила на сухом песке, села на него, а потом легла и стала наслаждаться солнцем.

Что теперь?

Подойти к ней.

Я не могу, просто не могу.

Не будь болваном. Иди к ней. Ты уже проделал такой путь… Что ужасного может произойти?

Кроме того, что она велит тебе проваливать?

— Он не в себе. В полной отключке, — прошептала первая девица, втягивая через соломинку остатки своего напитка и производя звук засорившейся трубы.

— Подожди-ка, он пошевелился… он встал… ага, думаю, он направляется к нам… не смотри, не надо…

— Простите… — сказал Джез.

И две блондинки одновременно повернули головы, улыбнулись и хором удивленно спросили:

— Да?

Но, к их разочарованию, Джез обращался не к ним. Он облокотился на барную стойку и, на что-то указывая, спросил бармена:

— Не одолжите мне вон то?

Бармен был местным жителем и не знал Джеза в лицо, поэтому он бросил на него весьма подозрительный взгляд.

— Мою гитару? Хотите взять мою гитару?

По вечерам для развлечения туристов бармен изображал Элвиса, за счет чего значительно увеличивались чаевые и привлекательность заведения.

— Можно? — вежливо спросил Джез. — Не возражаете?

— Не знаю. — Бармен сомневался, раздираемый сомнениями.

Джез быстро достал бумажник. Он приехал накануне и поэтому никак не мог вспомнить, сколько рупий в одном фунте. Помахав пачкой пятисоток, он объяснил:

— Мне только на несколько минут. Можно? Бармен спрятал деньги в карман, пока бестолковый турист не очнулся и не сообразил, сколько дал денег — рупий было достаточно, чтобы купить десяток новых гитар и лодку, — и сказал:

— Только не повредите ее, ладно?