– Да какой-то небритый хмырь в плаще. Пока ходила по рынку, то и дело натыкалась на его взгляды.

– Может, какой местный тайный поклонник, ты же у нас дама видная, причем издалека.

– Он не местный.

– Почему так решила? – поинтересовался я, делая «мысленную стойку», так как один из потоков со стороны кустов выбивался из общего хора редких трассерных взоров животного мира – слишком уж пристальный, прямо-таки луч лазерного прицела.

– Видела реакцию продавцов, смотрели на него с подозрением, один вроде даже стражей собрался звать.

– Понятно.

Я демонстративно зевнул и, потянувшись, сел, стараясь сохранять прежний невозмутимо расслабленный вид, одновременно продолжая отслеживать взор неведомого наблюдателя. Тот вдруг дернулся, исчез, чтобы через мгновение вновь полоснуть по моему лицу и унестись к сидевшей рядом магичке.

– Интересно, кто бы это мог быть? – спросил я.

– Возможно, люди Варка, – ответила Гая, нервно кусая губы. – Штрыба наверняка уже вернулся домой, а Варк измен не прощает.

– Думаешь, он смог бы тебя найти на другом континенте в этой глухомани.

– Ну я же тебя отыскала.

Я криво усмехнулся, понимая, что крыть нечем, и только развел руками.

– Ладно, не беспокойся, может, этому есть другое объяснение, пошли лучше в таверну, там все обсудим.

Я поднялся, подобрал лежащую на траве куртку и, закинув ее за спину, сделал несколько шагов… Короткий хлесткий щелчок, практически на грани слуха, и я почти физически почувствовал, как с шелестом рвется полотно воздуха от мчащейся в нашу сторону пули. Кто цель, я? Но кто? Завихрения воздуха, дрожание энергетических линий. Нет, ошибка! Я резко развернулся, вгоняя себя в режим ускорения, и время для меня словно замерло, превратившись в тяжелый вялотекущий кисель, и тут же пришло осознание, что не успеваю. Не успеваю, несмотря на всю свою супер-пупер-скорость, не успеваю на какую-то долю секунды. Видимо, глядя на меня, Гая что-то поняла, потому как ее глаза испуганно расширились, а в их глубине заблестели огоньки обреченности. Твою ж бога душу! Я прыгнул. Удар в грудь, дикая боль, время рванулось вперед, завертелось в странном разноцветном водовороте, а затем пришла липкая темнота и покой.

Холодно и жестко. Я невольно поежился и, открыв глаза, некоторое время лежал неподвижно, глядя на колышущиеся надо мной ветки дуба. Что же случилось… ах да – снайпер. Черт, а ведь я даже и не подумал о такой возможности. С другой стороны, вроде жив, а значит, пуля ничего жизненно важного не задела, видимо, повезло. Блин, Гая!

Я одним резким движением вскочил на ноги и замер, удивленно оглядываясь: холм, покрытый мелкой галькой, на его вершине здоровенный раскидистый дуб, а вокруг безбрежным океаном колышется молочная пелена тумана. Блин, приехали, и где же это я оказался?

Налетевший ветер прошелся по моим волосам и отдался холодком в районе груди, заставив меня скосить глаза вниз и судорожно сглотнуть, – дыра. Чуть ниже левого плеча и размером… ну, наверное, пальца три войдут, причем если наклонить голову и присмотреться, то внутри видны ошметки легкого и вроде как кусочки раздробленных костей. Мне это что, снится? Я осторожно подвигал рукой – вроде действует, может, морок какой. Я осторожно потрогал указательным пальцем края раны – не больно, нажал посильнее…

– Ты еще туда палец засунь и поковыряйся. – Знакомый голос с неизменной ноткой какого-то ехидства вывел меня из ступора, заставив обернуться.

Наблюдатель стоял рядом с дубом и, опершись спиной о его ствол, неторопливо раскуривал трубку и смотрел на меня таким укоризненным взглядом, от которого я сразу себя почувствовал прямо-таки нашкодившим котенком, которого застали в коридоре возле тапок на месте преступления. В ответ я лишь виновато улыбнулся и развел руками.

Наблюдатель тяжело вздохнул, покачал головой и, прикурив трубку от пальца, сквозь зубы поинтересовался:

– Как самочувствие?

– Да вроде нормально, если не считать, конечно, этого. – Я скосил глаза на дыру в плече, затем перевел их на Наблюдателя и буквально выпалил мучавший меня вопрос: – Я умер?

– Естественно, – буркнул он в ответ, выпуская вверх колечки разноцветного дыма, – а я архангел Михаил и сейчас поведу тебя к вратам рая.

– Э-э-э, а разве там не апостол Петр должен встречать?

Наблюдатель на секунду задумался, затем нервно махнул рукой.

– Да какая разница, сейчас вопрос не в этом, а в том, что ты стал слишком легкомысленным, почувствовал себя бессмертным, неуязвимым героем, а тут бац… – Он прищелкнул пальцами, наведя на меня сложенный из них «пистолетик». – И понеслась душа на небеса. Знаешь, в вашем мире есть прекрасная поговорка в тему: «Бог создал людей слабыми и сильными, а полковник Кольт уровнял их». Вот, теперь ты прочувствовал ее правдивость на своей шкуре. А то развел тут любовь-морковь, сюси-пуси, прямо свадебное путешествие устроил, осталось только посадить дерево, построить дом и обзавестись потомством.

– Разве это плохо, к тому же кое-кто этому сам поспособствовал.

– А я и не говорил, что плохо, – огрызнулся Наблюдатель. – Вот только всякому овощу свое время, а ты увлекся, позабыл, что мир вокруг довольно зубаст и клыкаст и есть силы, которым твоя остроухая прелестница, да и ты сам, стоите чуть ли не поперек горла.

– Не забыл.

– Забыл, иначе давно бы заметил слежку. Да вас вели почти с самой Надии, а ты ни ухом ни рылом.

– Кто вел?

– Кто вел? – передразнил меня Наблюдатель. – Нет уж, сам разбирайся, чай, не маленький, или считаешь, что я тебе все должен по полочкам разложить и сопельки вытереть? – Он развел руками. – Извини, я и так уже слишком часто вмешиваюсь в дела этого мира, а это, знаешь ли, чревато.

Он замолчал и принялся сосредоточенно дымить трубкой, изредка бросая в мою сторону сердитые взгляды, а я вздохнул и, подойдя к березе, оперся спиной о ее ствол рядом с ним. Наблюдатель был прав, мать вашу, прав во всем. Действительно, все последние недели я жил словно в розовом сне, позабыв обо всем, даже чертов метроном в башке поутих, превратившись лишь в едва слышимое тиканье, и, по-моему, Гая чувствовала то же самое. Все эти недели мы просто жили друг другом и нашей любовью, погрузившись в какой-то свой, нами придуманный мир, за что и были наказаны суровой действительностью.

– Спасибо.

– Да не за что. – Наблюдатель вздохнул и, помолчав, тихим голосом добавил: – Думаю, это наша последняя встреча. Росток проклюнулся, нужная реальность зафиксирована, и что бы ни случилось с ним в дальнейшем, это лишь болезни роста древа миров. Моя работа здесь закончена, и твое спасение – мой последний тебе подарок за все то, что ты для меня сделал, дальше уж как-нибудь сам.

– Значит, все? – растерянно спросил я.