– Как интересно… – протянул Гумилев. – Много народу, и мы здесь же. Пойду-ка я проведаю Соловья. Вы в гостях останетесь, Даниил, а мы комнату поищем…

– Нет! – пронзительно закричал вдруг мой коммуникатор. – Идите только вдвоем! И возьмите оружие! Я потеряла Соловья из вида!

– Ну вот, – вздохнул Гумилев, подхватывая винтовку.

Ничего не объясняя Вите, мы бросились прочь из квартиры. Вряд ли нам удалось произвести на девушку хорошее впечатление…

* * *

Подключившись к камере наблюдения за холлом дома, где жила подружка парня, которого Минтимер едва не порешил в Китае, Хонгр обнаружил на диванчике мирно спящего Диму Соловья.

– Я же тебе говорил – нужно спешить, – прокомментировал картину Мерлин. – Они оставили освободителя Ницше, надеясь, что Моргана не выпустит его из сна. Но сама Фея не рассчитала того факта, что мы можем попросту умыкнуть своего подопечного у нее из-под носа не в вирте, а в реальности… Очень удачно! Хватай его и грузи в мобиль.

– Ницше-то здесь при чем? – поинтересовался Хонгр.

– Сейчас неважно. Вопрос с ним уже решен. Нам нужно доставить Соловья в пещеру Берхестгадена.

Идея убрать сумасшедшего певца подальше от Гумилева пришлась революционеру по душе. Сам-то Хонгр убивать поэта не станет, а вот у Димы тормозов нет.

Пробравшись в холл здания, Хонгр подхватил Соловья под мышки и потащил прочь. Дима захрипел что-то невнятное, потом попытался запеть. Складывалось ощущение, что он сильно пьян.

Зеленый мобиль подкатил прямо к подъезду, взобрался на тротуар и призывно открыл дверцу. Хонгр впихнул в автомобиль Соловья, втиснулся сам и услышал топот. На пороге появились два человека. Один из них был знаком Хонгру по инциденту в Дунбулиджадамо. В другом, с винтовкой на плече, можно было узнать русского поэта Николая Гумилева.

– Трогаем! – прокричал Мерлин.

Мобиль рванулся с места. Парень, которого едва не взорвал в свое время Минтимер, выхватил из-за пояса револьвер, выстрелил вслед мобилю. То ли стрелять не умел, то ли целился по колесам – пуля ударила в бетон, срикошетила. На грохот выстрела обернулось несколько человек. Гумилев схватил своего товарища за руку, что-то сказал. К подъезду подъехал, дребезжа, словно от нетерпения, еще один мобиль, тоже зеленый. Преследователи запрыгнули в него и помчались следом за Хонгром и Соловьем. Но поздно! Мобиль Хонгра подпрыгнул, зацепился за струну и, набирая скорость, понесся прочь.

Соловей захрипел и открыл глаза.

– Что спишь? – закричал Хонгр, пристально вглядываясь в лицо певца. – Пора заняться делом!

В глазах Димы отразился ужас.

* * *

Соловей увидел над собой лицо наставника и понял, что сейчас ему отвесят плюху, а потом будут распекать за то, что он не успел защититься. Но так хотелось спать… Поэтому он тихо заскулил и закрылся руками.

– Просыпайся! – закричал Хонгр. – Что разлегся?

– Мы так не договаривались… Я убил Ницше, как приказывали. Мне надо сдаться полиции. А эти таскают меня за собой, мучают.

– Как они тебя мучают? – поморщился китаец.

– Женщина. Какая-то женщина все спрашивает, спрашивает… Заставляет вспоминать. Пугает самым страшным. А я не помню! Ничего не помню!

– Так Мерлин заставил тебя убить Ницше? – спросил Хонгр.

– Не Мерлин. Зигфрид. Он сказал, что это будет способствовать моей карьере. Что я стану популярнее и круче.

– Тьфу на тебя, – бросил Хонгр. – И как я связался с таким ничтожеством? Мало того, что боец плохой, так еще и убийца.

– А давайте вы меня выпустите, учитель, и я пойду сдамся полиции? – предложил Соловей. – Сейчас за убийство совсем немного дают, я узнавал. Отсижу года полтора, знакомства нужные заведу на зоне. Ольга мне передачи будет носить…

– Заткнись, дурак. Мне подумать надо, – раздраженно приказал Хонгр. – Нужен ты в пещере или, напротив, совсем не нужен?

– Нужен, – отозвался коммуникатор голосом Мерлина.

Но его голос затихал, как будто старика уносило куда-то. Коммуникатор расцвел голографическим экраном, на котором появилась дивной красоты женщина.

– Не нужен, – мягко сказала она. – Останови мобиль, Хонгр. Он сейчас на ручном управлении.

– Подружка тех двоих бандитов, что меня поймали, – прокомментировал Соловей. – Ужасная женщина.

– Я – Фея Моргана. И совсем не так страшна, как думает Дима, – усмехнулась красавица. – Ну же, Хонгр!

– Не дави на него! – вернулся грозный голос Мерлина. – Их встреча предрешена. Пусть будет, как будет.

– Ты играешь нечестно! – возмутилась Моргана.

– А вы с Галахадом – честно? Мало того, что объединились, так еще и натаскиваете Даниила.

– Которого ты пытаешься убить.

– Ничего подобного! – возмутился Мерлин. – Я не пытался его убить! Он нужен мне так же, как и вам! Я создавал нужный антураж!

Мобиль тряхнуло. Он соскочил со струны, юркнул в боковой туннель и помчался по нему на колесах. Сзади дребезжал старенький мобиль преследователей.

– Хороший антураж, – процедила Моргана. – По меньшей мере два человека погибли…

– И что? Ты откажешь им в воскрешении? А опыт они приобрели.

– Так себе опыт.

– Для Марины – вовсе не так себе! – заявил старик.

– А кто такая Марина? – поинтересовался Хонгр. – Девушка из мобиля?

– Да, – ответил Мерлин.

– Останови Хонгра, – еще раз попросила Моргана.

– Спроси ее, отчего Гумилев и Гончаров не остановят свой мобиль, – предложил Мерлин революционеру. – Если они не хотят встречи с тобой…

– Полагаю, оттого, что хотят меня поймать, – хмыкнул Хонгр. – А ведь и правда, зачем я от них убегаю?

На ходу он выскочил из мобиля, бросив Соловью на прощание:

– Остановишься раньше, чем через пять километров, – пожалеешь. Найду и накажу.

Дима испуганно вжался в сиденье. Наконец-то удача повернулась к нему лицом – он уезжал один подальше от всех этих непонятных и страшных людей, которые к тому же проявляли к нему подозрительный интерес. А что такого он сделал? Всего лишь хотел добиться популярности.

* * *

Мы гнались за похитителем Димы по узкому туннелю.

– Никуда они не уйдут, – бормотал Гумилев.

– Пусть уходят, – через динамики в мобиле и имплантатах просила Моргана. – Это западня, Николай! Остановитесь, не нужно за ними гнаться. Тебя хотят убить!

– Мне не привыкать…

Из мобиля, который мы преследовали, выпрыгнул крупный парень азиатской внешности. Сам мобиль помчался дальше, а парень встал посреди дороги и поднял руки.