Джеймс ласкал ее с особой нежностью, словно что-то тоже чувствовал, нежно сжимал ее грудь, когда-то высокую и полную, но теперь, после стольких лет и двоих детей, потерявшую форму, но все еще привлекательную для него. Кристи снова и снова едва сдерживала слезы, когда губы мужа касались ее тела. Она знала каждое его движение наизусть, как Джеймс знал, что именно доставит ей удовольствие. Она знала, как именно меняется его лицо в момент оргазма, словно это было ее собственное лицо.

Кончив, Кристи все-таки разрыдалась, потому что у нее больше не осталось сил сдерживать слезы. Ужасное чувство, что все произошло в последний раз, не покидало ее ни на секунду.

— Что с тобой, милая? — взволнованно спросил Джеймс.

— Все в порядке, — прошептала она. — Просто мне было очень хорошо… безумно хорошо. — Прижавшись всем телом к мужу, она словно пыталась удержать этот прекрасный момент, который постепенно таял и отдалялся. Когда дыхание Джеймса стало более глубоким и шумным, Кристи поняла, что он спит.

Осторожно, стараясь не разбудить его, она выскользнула из-под одеяла и прошла с ванную, чтобы умыть лицо. Из зеркала на нее смотрела женщина, у которой было все, о чем было можно только мечтать. И эта женщина не заслуживала того, что имела. Кристи принялась плескать в лицо ледяную воду, ненавидя саму себя.

Утром она вышла из дома, полная решимости.

Иногда повседневная рутина душит и хочется променять ее на все, что угодно, лишь бы вырваться из цепких объятий однообразия. Поэтому в молодости так тянет на экстравагантные поступки, так хочется свершений, подвигов. С годами все больше понимаешь, что за каждый поступок рано или поздно придется отвечать, и чем он экстравагантнее, тем страшнее могут быть последствия. Та рутина, которая мучила в юности, в зрелом возрасте кажется уютной гаванью, несущей покой и дарящей комфортное существование.

Увы, призраки прошлого могут настичь и в этой гавани, вызвав настоящее цунами, способное разрушить все до основания.

Никогда еще Кристи не представлялись такими желанными повседневные дела — мытье посуды, поход в магазин за продуктами, — как этим утром. Но увы, у нее не было выбора. Она шла на встречу с Кэри Воленским. Она брела по Саммер-стрит чуть медленнее обычного, потому что надела босоножки на высоком каблуке. Несмотря на все доводы разума, Кристи все же подчеркнула свое главное достоинство — красивые ноги. На ней было легкое платье кораллового цвета, обрисовывавшее достоинства и умело скрывавшее недостатки. Кристи, как любой другой женщине, хотелось выглядеть привлекательно. Интересно, что подумает о ней Кэри Воленский? Что она по-прежнему хороша собой или что время неумолимо?

— Эй, Кристи, как дела? — крикнула Уна Магуайер из своего сада. Она сидела в инвалидном кресле на крыльце и давала указания Деннису, который ковырялся в земле. Несчастный муж Уны совершенно не разбирался в садоводстве, однако ползал чуть ли не на коленях, выпалывая сорняки. Вид у него был такой, словно он чувствовал скорую смерть. — Куда собралась? В город, на шопинг?

— Да, пробегусь по магазинам, — откликнулась Кристи, замедлив шаг. Отвечать что-то иное было бессмысленно: уж слишком не вязался ее наряд с утром буднего дня. Даже для шопинга высокие каблуки казались нелепой задумкой, но иного объяснения на ум не шло. — А как твоя нога? — Кристи остановилась у калитки Магуайеров, не планируя заходить внутрь, но и не желая показаться невежливой.

— Гораздо лучше, — покивала Уна, бросив косой взгляд на мужа. — Не успеешь оглянуться, как я стану прыгать кузнечиком.

Кристи снова ощутила привычное чувство проникновения в чужое сознание, уже однажды принесшее ей знание о хрупкости костей Уны Магуайер. Теперь она сомневалась, что соседка когда-либо встанет с инвалидного кресла.

— Тебе нужна забота, — твердо сказала она.

— У меня для этого есть Деннис. Он обо мне заботится, — улыбнулась Уна. — Правда, дорогой?

Ее муж с энтузиазмом покивал головой.

— А как Мэгги? — спросила Кристи, прекрасно понимая, на ком на самом деле лежит забота обо всей семье Магуайер.

— Она молодец! Ты не представляешь, как много работы с этим комитетом. Наша девочка организовала поддержку прессы и совета. Думаю, дело пойдет!

Помахав друзьям рукой, Кристи направилась дальше. Когда она проходила мимо кафе, у нее засосало под ложечкой. Захотелось сесть за пластиковый столик, выпить чашечку кофе и съесть пирожное. И никуда, никуда не идти, не вести трудную, мучительную беседу, не бороться с собой, не оплакивать свою мирную жизнь, которая уже никогда не будет прежней.

Она редко бывала в центре Дублина и никогда не бывала в холлах роскошных отелей вроде того, где остановился Кэри Воленский. Ей казалось, что все на нее смотрят и задаются вопросом, что она здесь забыла.

— Могу я вам помочь? — спросила молодая женщина за стойкой, вежливо склоняя голову.

— У меня назначена встреча с мистером Воленским, — спокойным тоном ответила Кристи, очень надеясь, что поза и лицо не выдают ее нервозности. Она предпочла бы, чтобы ее приняли за коллекционера, а не за женщину с прошлым. — Моя фамилия Девлин. Миссис Кристи Девлин, — добавила она со значением, чтобы исключить всяческие подозрения.

— Ах да! Мистер Воленский ждет вас в номере «Махараджа». Вам нужен сопровождающий? — В глазах женщины заплескалось подобострастие. Видимо, Воленский числился в списке самых дорогих гостей. Или же он все еще был так же хорош собой, как годы назад, когда под его сокрушительное обаяние подпала Кристи.

— Да, мне нужна помощь, я не знаю, где находится номер «Махараджа», — ответила Кристи холодно, словно предстоящий визит не заставлял ее ужасно нервничать, а был простой повседневностью.

Парень в униформе проводил Кристи до лифта. Они поднялись на пятый этаж, где портье провел ее мимо нескольких дверей в дальний конец коридора. На стенах висели неплохие картины в массивных рамах, ворс ковровой дорожки щекотал пальцы ног в босоножках. Когда Кристи оказалась перед дверью с надписью «Махараджа», портье открыл ее своей карточкой и предложил пройти внутрь.

Кристи оказалась в просторной комнате, декорированной в восточном стиле.

— Чай, кофе? — спросил парень в униформе. Кристи качнула головой. — Может, коктейль?

— Тогда уж лучше кофе, — сдалась Кристи. Почти тотчас в номер впорхнула молчаливая горничная и подала ей чашечку с крепким напитком.

Присев на краешек мягкого кресла, Кристи огляделась. Обстановка была богатой, вычурной и очень восточной. Здесь были такие ткани, какие Кристи ни за что не смогла бы себе позволить купить, если бы пожелала. Тяжелые драпировки на окнах с воланами и золотыми кистями нельзя было назвать безвкусными, но Кристи никогда не выбрала бы для себя такой номер. Как же ее жизнь отличалась от той, какую вел Кэри Воленский!

И вдруг дверь справа открылась, и художник возник рядом с ней.

— Здравствуй, — сказал он. Его голос был прежним, и он все так же оказывал какое-то магическое воздействие на Кристи, но лицо сильно изменилось.