* * *

Люди в наше время настолько развращены, что, встречая человека Истинной Веры, называют его еретиком.

«Радуйся своей Судьбе», – сказал Мухасиби.

* * *

Когда Ватик умер, все настолько поспешно бросились изъявлять свою верность новому халифу, что тело бывшего халифа было оставлено без присмотра. Большая ящерица заползла во дворец и выела ему глаза.

* * *

Новый халиф, Мутаваккил, придя к власти, издал указ, запрещающий философские изыски, дискуссии и все прочее, что практиковалось при Мамуне и Ватике. Он предписывал ортодоксию и авторитаризм и требовал от традиционалистов, чтобы они ограничились Преданиями и следовали Истинным путем.

Ни при каком другом халифе, как говорят, не было растрачено столько денег. На дворец Харуна и павильон Джафара он потратил, предположительно, более ста миллионов дирхемов. Своих чиновников, стражников и слуг, в дополнение к щедрому жалованью и дополнительным вознаграждениям, он осыпал подарками. У него было четыре тысячи наложниц, и он спал с каждой из них.

Тем не менее к моменту его смерти в казне оставалось около четырех миллионов динаров и семь миллионов дирхемов. При его правлении обогатились все, кто достиг определенных высот в своей профессии, вне зависимости от того, был ли в их профессии толк или нет.

* * *

Мутаваккил прославился тем, что издал указ, согласно которому вера в сотворенность Корана стала преступлением, преследуемым в судебном порядке.

В тот год, когда Мутаваккил стал халифом, судья Ибн Аби Дувад испытал паралитический удар, после которого он стал совершенно неподвижен, как каменное изваяние. Господь за все воздает по заслугам!

* * *

«Мутаваккил послал меня в Медину, – рассказывает Яхья ибн Харсама, глава гвардейцев, – с приказом доставить Абу Хасана Али ибн Мухаммеда, которого шииты почитали истинным имамом и против которого были выдвинуты обвинения в измене, в Самарру на допрос.

Такого плача и причитаний, которыми провожали его домочадцы, мне никогда еще не приходилось слышать. Я постарался успокоить их, сказав, что ничего страшного ему не грозит. При обыске дома не было найдено ничего, кроме Корана, молитвенников и тому подобных вещей. Хотя я и должен был, выполняя приказ, арестовать его, я обращался с ним с большим уважением.

Однажды утром, по пути в Самарру, Али надел плащ и завязал узлом хвост своей лошади, несмотря на то что солнце ярко светило в чистом небе. Сначала я ничего не понял, но вскоре небо потемнело, и началась гроза. Али повернулся ко мне и сказал:

– Ты, наверное, теряешься в догадках. Ты думаешь, что мне доступны какие-то сверхъестественные знания, но все намного проще. Я вырос в пустыне и знаю, что могут предвещать различные ветра. Тот ветер, который подул сегодня утром, мог означать только одно – грозу, поэтому я приготовился к ней.

Явившись в Багдад, мы расположились в доме Исхака ибн Ибрахима, который в то время был наместником города. Исхак, воспользовавшись случаем, сказал мне:

– Абу Яхья, в жилах этого человека течет кровь пророка. Ты пользуешься влиянием на Мутаваккила. Если будешь настаивать на казни этого праведника, знай, что сам пророк станет твоим врагом!

– Как я могу так поступить? – ответил я. – Насколько я успел его узнать, это достойный человек, его поведение не оставляет желать лучшего.

Из Багдада мы отправились в Самарру. В городе я встретил Васифа, военачальника, с которым был близко знаком.

– Клянусь Богом, если хоть один волос упадет с головы этого человека, – сказал он мне, – я вызову тебя на поединок, и ты заплатишь за это!

Будучи несколько ошеломлен всеми этими заявлениями, я рассказал Мутаваккилу, каким уважением пользуется Абу Хасан Али. Тогда халиф оказал ему почтение и щедро наградил его.

Однако вскоре поступил донос, что кроме молитвенных книг в доме Али можно найти и оружие для воинствующих сектантов. Халиф послал гвардейцев-тюрков снова обыскать его дом ночью, когда он меньше всего этого ожидает. Они нашли имама одного в его комнате. На нем была власяница и шерстяной тюрбан, он стоял на коленях на земле, посыпанной гравием, и молился, обратив лицо в сторону Мекки.

Была глубокая ночь, но его схватили и увезли, в том, в чем он был, к Мутаваккилу. Халиф пировал, тем не менее он принял Али с почетом, так как ему доложили, что ничего подозрительного в доме имама не обнаружено. Мутаваккил заставил Али сесть рядом с собой и предложил ему выпить вина из кубка, который был у него в руке.

– О повелитель правоверных, – сказал Али, – я никогда прежде не осквернял свою плоть и кровь подобным напитком, уволь меня от этого.

– Ладно, будь по-твоему, но прочти нам тогда какие-нибудь приятные стихи.

– Я не силен в поэзии, – ответил Али.

– Нет, ты просто обязан прочитать нам что-нибудь, – настаивал халиф.

Тогда Али начал:

Вся компания ужаснулась, Али для них был уже все равно что мертвец. Но когда придворные осмелились взглянуть на халифа, они увидели, что он рыдает и слезы капают у него с бороды.

– Уберите вино! – приказал Мутаваккил, придя в себя, и, повернувшись к Али, спросил у него: – Скажи мне, Абу Хасан, есть ли у тебя долги?

– Да, я должен четыре тысячи динаров.

– Заплатите его долги и проводите его с почетом домой, – велел халиф своим слугам».

Несмотря на все это, Абу Хасан Али ибн Мухаммед был задержан в Самарре по приказу халифа и провел в тюрьме двадцать лет. Он умер при загадочных обстоятельствах в 254 году во время правления Мутазза. Халиф попросил своего брата произнести прощальную молитву на похоронах Али, но собралась огромная толпа, стоял оглушительный шум и плач. Дело могло кончиться беспорядками, так что похоронная процессия была отправлена из мечети назад домой, и имама похоронили в его собственном дворе.