у самого порога и поймала взгляд пленника, которого осыпал ударами взбешенный йоркширский граф.

— Пожалуйста!!! — вскрикнул Робин Гуд. Мари поняла его вопль и его взгляд: то была не просьба о заступничестве, вовсе нет, — и, быстро кивнув, девушка выбежала из комнаты.

— Девятьсот девяносто фунтов шесть шиллингов и пять пенсов… и шесть пенсов… и семь пенсов… и восемь пенсов… и девять пенсов…

— Никогда не догадаетесь, кто пожертвовал эти деньги! — прервал Дик Бентли монотонный бубнеж брата Тука, швырнув на откинутую крышку сундука пригоршню мелочи. — Джон, помнишь бродячих торговцев, которых вы с Робином и Биллом пытались ограбить в прошлом году? Так эти торгаши сейчас облили меня слезами с ног до головы, вспоминая тогдашнюю славную драчку и то, как вы потом вместе пировали в «Весельчаке». Сдается мне, они до сих пор не протрезвели, раз им даже понравилась баллада, которую сочинил про них Аллан… Что? — спросил Дик, наконец, заметив, каким взглядом воткнулся в него монах.

— Ничего!!! — рявкнул фриар. — Кроме того, что уже я по второму разу пересчитываю деньги, а ты опять сбил меня со счету, сукин сын, чтоб тебя поимел шелудивый козел…

— Что за слова, а еще интеллигентный человек! — хмыкнул я. — Брось мучиться с подсчетом, братец, и без того видно, что здесь даже больше тысячи.

— А я не собираюсь отдавать Хантингдону ни единого лишнего полупенни! Уж лучше я пожертвую остаток какому-нибудь нищему собрату-монаху, чем…

— Э, чуть не забыл! — хлопнул себя по лбу Дик. — Там за замковым рвом болтается еще какая-то монахиня…

— Неужто на выкуп Робина начали жертвовать деньги даже монастыри? — Тук возвел очи к небесам. — Неиссякаемы чудеса Господни!

— Не, про пожертвования она ничего не сказала, сказала только — ей непременно нужно повидаться с Маленьким Джоном.

— Со мной? — удивленно переспросил я. — А как она выглядит?

— Молодая, в сером платье, в белой накидке…

Я быстро встал, но тут же снова повалился на скамью.

— Приведи ее, Дик!

— Эй, ты уверен? Ты ж вроде как раздумал помирать, так зачем тебе монахиня…

Бентли увернулся от кружки, которой я в него запустил, и, хихикая, пошел к воротам.

— Джон, это правда, что, пока вы зимовали в Йоркшире, Робин окрутил кирклейскую монахиню? — спросил Мач.

Я заметил, как дремлющий на солнышке Аллан-э-Дэйл встрепенулся и навострил уши. Еще бы, такой сюжет для очередной баллады!

— Нет, — серьезно ответил я. — Это монахиня его окрутила.

— И? — Аллан перебрался ко мне на скамью.

— Расспроси его самого при встрече, ладно?

— Брось, Джонни, ты ж наверняка…

Менестрель, охнув, смолк, когда я тяжело навалился на его плечо, чтобы встать навстречу вошедшей во двор бегинке.

— Мари!

Она вскинула голову и побежала ко мне, распугивая кур и заставляя взлаивать собак.

— Мари… — повторил я, улыбаясь, как идиот. — Как я рад тебя видеть!

Девушка окинула испуганным взглядом мои повязки, перевела огромные серые глаза на мое лицо и выпалила:

— Робин Гуд просил передать, что это ловушка!

— Выпей, милая! — Тук протянул Мари оловянный кубок, но я перехватил подношение.

— Фриар! Я просил дать Мари воды, а не эля!

— Я думал, ты оговорился, — бесстыдно заявил монах.

Дикон поднес бегинке кружку с водой, та приняла ее слегка дрожащими руками. В неведомо который раз за последние несколько дней я пожелал Хантингдону провалиться в преисподнюю — и чтоб мне сдохнуть в объятьях старого Губерта, если я не помогу графу туда попасть!

Похоже, Мари догадалась о моих кровожадных мыслях, я понял это по ее лицу.

— Все будет в порядке! — с улыбкой поспешил заверить я. — Все будет в полном порядке… Для всех, кроме Дэвида Хантингдона.

— Значит, мерзавец задумал продать Робина шерифу за две сотни фунтов, вот как? — в присутствии Мари фриар старался следить за своим языком и, лишенный возможности как следует отвести душу, чуть не дымился от возмущения. — Вот ведь auri sacra fames[64]! А мне-то сказал, что Певерил пообещал ему за Локсли полторы тысячи. Да, негодяй мог бы заткнуть за пояс любого сверхлживого торгаша! Не удивлюсь, если и шериф не получит от него то, за что собирается заплатить!..

— Само собой, не получит, — напомнил я. — Потому что это получим мы. Остается решить — как.

Во время последующего бурного обсуждения было выдвинуто много идей разной степени безумия, как-то: взять в заложники Хантингдона или шерифа; отбить Робина по дороге в Ноттингем; устроить в Биллоу огненную потеху вроде той, которую вольные стрелки устроили, спасая сыновей вдовы Хемлок… Наконец мы выдохлись и приумолкли. Было ясно, что каждый из этих планов обеспечит груду трупов, но, скорее всего, не достигнет намеченной цели.

— Я был как-то раз с мамашей Хемлок в доме старосты Биллоу, — в конце концов нарушил молчание Мач. — Он стоит всего в сотне ярдов от околицы, и полы в нем сплошь земляные. Вот если б у Робина был нож…

— Pia desideria[65], — вздохнул Тук. — То бишь если бы да кабы…

— А что за дела у вдовы Хемлок с тамошним старостой? — поинтересовался я.

— У нее сестра замужем за младшим старостиным сынком, — парень явно удивился, что я не знаком с родственными связями самой популярной жительницы Руттерфорда. — Мамаша Хемлок посылает семейству старосты на каждый праздник пару-другую бочонков эля, а раз ее сыновья до сих пор в Ланкашире, она и запрягла на день Святого Мартина меня…

— Хей!

Мне в голову пришла одна идея, которую стоило сперва обдумать, а уж потом изложить вслух, — но вырвавшийся у меня возглас заставил вольных стрелков и Мари посмотреть на меня с любопытством и надеждой.

— Что — «хей», Джонни? — поинтересовался брат Тук.

— Я просто подумал… Никому из нас нечего и мечтать пробраться в Биллоу, раз людей Хантингдона там теперь больше, чем местных жителей. Но почему бы не…

— Что эта тварь здесь делает?!!

Мари вздрогнула, я резко обернулся. Возле лестницы донжона стояла Катарина, устремив на сидящую рядом со мной бегинку разъяренный взгляд.

— Как она посмела сюда явиться?!

В глазах Катарины трепетали синие сполохи, кое-кто из вольных стрелков даже поежился при виде ярости хозяйки Аннеслея… Но на меня эта бушующая стихия оказала противоположное воздействие.

Я встал, придерживаясь за спинку скамьи, и закрыл от Катарины испуганно вскочившую Мари.

— Не смей называть эту девушку такими словами, — негромко проговорил я.

— Ты притаскиваешь сюда свою шлюху и еще смеешь указывать, как мне ее называть?! Не забывай — ты находишься в замке моего отца!..

Вот теперь Катарина зашла чересчур далеко, ступив на тропинку, с которой не было возврата.

Я удержал бегинку, рванувшуюся было к